Человек в высоком замке

Судя по всему, наци идут к тому, чтобы уничтожить вообще всю планету. Оставить после себя стерильный камень без малейшей органической грязи. Что же, они смогут — водородная бомба у них есть, а их взгляд на мир не просто подготавливает, а наталкивает-таки на осуществление следующей операции: «Гибель богов». Что им стоит произвести всеобщее уничтожение ради того только, чтобы почувствовать себя этими самыми богами?

Что останется после них? После затяжного безумия? Наступит ли конец всякой жизни? И мы собственными же руками умертвим свою планету? Жизнь как таковую?

В это Вегенер поверить не мог. Даже если на Земле жизнь и прекратится, то должна же она существовать еще где-то, пусть даже мы о ней и не знаем. Не может такого быть, чтобы мы оказались одиноки. Должны быть и другие миры, пускай лежащие даже в невидимых нам измерениях.

«Даже если я не могу это доказать, даже если мысль о их существовании нелогична, — сказал себе он, — я все равно верю в их существование».

— Майне дамен унд херрен. Ахтунг, битте, — сообщил громкоговоритель.

«Итак, садимся, — вздохнул капитан Вегенер. — Несомненно, меня встретят люди из СД. Но вот вопрос-то в чем: какую группировку они будут представлять? Геббельса? Гейдриха? Предположим, что генерал СС Гейдрих еще жив. Хотя пока я входил в корабль и летел, его вполне могли арестовать, застрелить. Когда в подобных государствах меняются правительства, ни за что ручаться нельзя. Все происходит очень быстро. В Германии прахом моментально становятся даже имена, еще вчера боготворимые всеми».

Несколькими минутами позже, когда ракета приземлилась и к ней подвели трап, Вегенер встал и, перекинув плащ через руку, двинулся в толпе возбужденных пассажиров к выходу. «Нет среди них нациста-художника, — вспомнил он. — Не докучал мне в этот раз своим идиотизмом молодой психопат Лотце».

Служащие авиакомпании, одетые, как не без удивления обнаружил Вегенер, в точное подобие рейхсмаршальской формы, помогали пассажирам сойти вниз. А там, возле входа в аэропорт, уже стояла небольшая группа чернорубашечников.

«За мной?» Вегенер медленно пошел в их сторону. Из группы, стоявшей чуть поодаль, махали прилетевшим, звали их, улыбались… мужчины, женщины, несколько детей.

Один из чернорубашечников, широкоскулый, с остановившимся, мертвецким взглядом, блондин со значком «Ваффен-СС», вышел ему навстречу, отсалютовал, щелкнул каблуками и произнес:

— Ich bitte mich zu entschuldigen. Sind Sie nicht Kapitan Rudolf Wegener, von der Abwehr?[4]

— Извините, — ответил Вегенер, — я Гольц. Конрад Гольц. Представляю фармакологический отдел «А. Г. Хемикален».

И попытался пройти мимо.

К нему подошли двое других, тоже со значками «Ваффен-СС». Вся троица шествовала за Вегенером на отдалении, но тем не менее надежно отсекала его от остальных пассажиров. У двоих из эсэсовцев под плащами были автоматы.

— Вы — Вегенер, — сказал один из громил, когда они вошли в здание аэропорта.

Он не ответил.

— У нас машина, — продолжал эсэсовец. — И приказ — встретить вас, войти в контакт и немедленно отвезти к генералу СС Гейдриху. Генерал в настоящий момент вместе с Зеппом Дитрихом находится в штабе одной из дивизий Гражданской обороны. И мы должны исключить любой контакт с вами со стороны представителей Вермахта или партии.

«Так что, похоже, не расстреляют, — сказал себе Вегенер. — Гейдрих жив, он в надежном месте и собирает силы, чтобы схлестнуться с Геббельсом».

«Что же, Геббельс может и проиграть», — подумал он, забираясь в эсэсовский «даймлер»-седан. Части «Ваффен-СС» ночью входят в город, сменяют всю охрану рейхсканцелярии. Берлинские вокзалы внезапно оказываются запруженными вооруженными людьми из СД, которые расходятся по городу. Отключаются радиостанция, электростанция, Темпельхофф закрыт. Грохот тяжелых орудий на темных и пустынных улицах.

Но что это изменит? Даже если Геббельс проигрывает и операция «Одуванчик» уходит в небытие? Чернорубашечники все равно останутся существовать. Партия останется. Снова появятся безумные планы, которые еще сработают — не на Востоке, так на Западе. На Марсе, на Венере.

«Не удивительно, что мистер Тагоми не смог всего этого вынести, — подумал он. — Что бы ни произошло, получившееся зло окажется не сравнимым ни с чем доселе виданным. К чему же тогда борьба? Зачем делать выбор? В любом случае произойдет одно и то же…»

Судя по всему, все пойдет, как и шло. Изо дня в день. Сегодня мы противостоим операции «Одуванчик». Ну что же, в следующий раз придется противостоять полиции. Бесконечный процесс. И каждый раз, на каждом шагу нам придется делать свой выбор.

«Остается только надеяться, — подумал он. — И пытаться…»

В каком-нибудь ином мире все, возможно, куда лучше. Там существует добро — самостоятельно, а не в качестве альтернативы какому-то особенному ужасному злу. Нет вечных двусмысленностей, нет путаницы. Все ясно.

Но у нас нет никакого другого мира, нет такого мира, который бы нам подошел как нельзя лучше. Такого, в котором мы могли бы делать добро, не опасаясь, что в результате оно обернется злом.