Человек в Высоком замке

«Мистер Бэйнс, говорят, герр Борман серьезно болен, и нынешней осенью партия изберет нового рейхсканцлера. Думаете, слухи? Увы, Тихоокеания и Рейх помешались на секретах».

В одной из папок, хранившихся в столе, лежала вырезка из «Нью–Йорк таймс» с недавней речью Бэйнса. Тагоми достал ее, уселся в кресло. Из–за слабых контактных линз ему приходилось читать сильно сутулясь.

В своей речи Бэйнс призывал попытаться – наверное, в девяносто восьмой раз – отыскать на Луне источник воды. «Мы в состоянии решить эту набившую оскомину проблему! – утверждал он. – А пока наша ближайшая соседка пригодна только для военных целей». «Sic![8] – мелькнуло в голове Тагоми латинское словечко, которым любят блеснуть аристократы. – Вот он, ключик к клиенту. На военных этот швед смотрит косо».

Тагоми нажал кнопку селектора:

– Мисс Эфрикян, будьте любезны, зайдите ко мне с диктофоном.

Дверь кабинета отъехала в сторону. Вошла Эфрикян, высокая армянка с каштановыми волосами. Ее прическу украшали голубые цветы.

«Сирень», – отметил Тагоми. Когда–то на родном Хоккайдо он был профессиональным садовником.

Эфрикян поклонилась.

– Вы готовы?

– Да, мистер Тагоми. – Она уселась в кресло и включила диктофон.

– Я спросил у Оракула: будет ли толк от моей встречи с мистером Чилдэном? – начал Тагоми. – И получил, к моему смятению, зловещую гексаграмму «Переразвитие великого»: «Стропила прогибаются. Все неустойчиво, слишком велик вес в середине. Несомненно, удаление от Дао».

Еле слышно шелестел диктофон. Тагоми задумался. Секретарша выжидающе посмотрела на него и нажала «паузу».

– Пожалуйста, пригласите мистера Рамсея.

– Да, мистер Тагоми. – Она положила диктофон на стол и, мягко постукивая каблучками, вышла из кабинета.

Появился улыбающийся Рамсей в ковбойке и синих джинсах в обтяжку, за которые любой стиляга, не задумываясь, отдал бы душу. На шее безукоризненно повязанный галстук–шнурок, под мышкой – папка.

– Здравствуйте, мистер Тагоми, – сказал Рамсей. – Прекрасный денек сегодня, сэр.

Тагоми отвесил поклон. Юноша вздрогнул и поклонился в ответ.

– Я решил кое о чем посоветоваться с Оракулом, – сообщил ему Тагоми, когда Эфрикян вернулась в кресло и взяла диктофон. – Как вам известно, вскоре нас посетит гость, мистер Бэйнс. В отношении традиционной культуры Востока он, по всей видимости, придерживается нордической идеологии. Можно попытаться изменить его взгляды с помощью китайской каллиграфии или керамики эпохи Токугава, но наша задача не в этом.

– Понимаю, – кивнул Рамсей. На его красивом, по–кавказски смуглом лице застыло сосредоточенное выражение.

– Поэтому мы преподнесем ему какой–нибудь дорогостоящий предмет американской культуры.

– Ясно.

– Вы по происхождению американец, сэр, но почему–то постарались сделать свою кожу более темной. – Тагоми внимательно разглядывал юношу.

– Это загар от кварцевой лампы, сэр, – смущенно пробормотал Рамсей. – Говорят, от него повышается содержание витамина D.

Японец молча наблюдал за ним.

– Уверяю вас, сэр, я… вовсе не порвал с культурой моего народа, я поддерживаю связи с родней…

– Продолжим, пожалуй, – сказал Тагоми секретарше, и та включила запись. – Обратившись к Оракулу, я получил гексаграмму двадцать восемь, Да–го. Хочу обратить особое внимание на неблагоприятную пятую черту. Комментарий гласит:

«На иссохшем тополе вырастают цветы.

Старая женщина получает служилого мужа.

Хулы не будет.

Хвалы не будет».

Оракул вполне определенно указывает на то, что мистер Чилдэн не предложит нам ничего подходящего. – Тагоми помолчал. – Посмотрим правде в глаза. Я не отношусь к знатокам американского искусства и не могу полагаться на свой вкус. Вот почему… – Он замялся, подбирая слова. – Вот почему – надеюсь, вы не в обиде на меня, мистер Рамсей – нам нужна помощь туземца . Вы согласны помочь?

Как Рамсей ни пытался, он не смог скрыть боль, обиду и гнев.

– Я задал Оракулу еще несколько вопросов, – продолжал Тагоми, не дожидаясь ответа, – но для этого ваше присутствие было не обязательно. – Рамсею это следовало понимать так: «Вам, бледнолицым „буратино“, ни к чему быть в курсе всех наших дел». – Должен сказать, что на один из вопросов я получил весьма загадочный ответ, заставивший меня призадуматься. – Рамсей и Эфрикян ловили каждое его слово. – Вопрос относился к мистеру Бэйнсу.

Они кивнули.

– Ответом мне была гексаграмма Шен. Сорок пять. Ситуация, благодаря скрытому действию Дао, благоприятная. Начальная черта – «шестерка», вторая – «девятка». Вопрос был таков: «Будут ли успешны переговоры с мистером Бэйнсом?» И сильная черта на втором месте уверяла, что будут. Комментарий таков:

«Будь правдив, и тогда это будет благоприятствовать принесению незначительной жертвы.

Хулы не будет».

Вероятно, мистера Бэйнса удовлетворит любой подарок Торгового представительства.

Но Оракул учел и тот скрытый смысл, который, как это нередко случалось, Тагоми почти безотчетно вложил в свой вопрос, поэтому ответ выглядел слегка туманным.