Человек в высоком замке

Так и было. Меньше всех читать, говорить и слушать разрешалось славянам, мексиканцам, пуэрториканцам. У англосаксов дела обстояли получше: их допускали в библиотеки, музеи и на концерты, их дети учились в общественных школах. Однако… «Саранча» была не просто внесена под гриф, она была запрещена для всех без исключения.

– Я читал ее в сортире, – признался Джо. – Прятал под подушкой. Честно говоря, потому и читал, что нельзя.

– Да ты смельчак, – улыбнулась Джулиана.

– Издеваешься? – с подозрением спросил он.

– Нет.

– Вам здесь легко живется. Никаких проблем, целей, трудов и хлопот. Плывешь себе по течению, словно с довоенных лет ничего не изменилось… – В его глазах застыла насмешка.

– Решил убить себя цинизмом, – перебила его Джулиана. – Ах, бедняжка! Идолов у него отобрали, некому теперь подарить свою любовь! – Она держала вилку острием вперед, и это от него не укрылось. «Ешь, – мысленно приказала она, – или откажись от удовлетворения и физиологических потребностей».

Джо набил рот и, прожевав, сказал:

– Этот Абендсен живет неподалеку отсюда, в Шайенне. Спокойное местечко нашел для раздумий над судьбами мира, верно? Прочти вот здесь. Вслух прочти.

Она взяла книгу и прочитала на обороте обложки:

– «Он – бывший сержант морской пехоты США, участвовал во Второй мировой войне. В Англии был ранен в поединке с фашистским танком „Тигр“. Ходят слухи, что его дом набит оружием и превращен в неприступную крепость». – Она закрыла книгу. – Тут не написано, но мне говорили, что он немного свихнулся. Живет высоко в горах, окружил свой дом колючей проволокой под током. До него непросто добраться.

– А может, он прав, что опасается? – предположил Джо. – Шишки из Партай небось до потолка прыгали от злости, когда прочли эту книгу.

– Он и раньше так жил, еще до того, как написал «Саранчу». Его дом называется… – она взглянула на обложку, – Высокий Замок. Название он сам придумал.

– Да, немцам его не сцапать, – пробормотал Джо, торопливо жуя, – он всегда начеку. Хитрый, черт.

– А все-таки надо быть не робкого десятка, чтобы написать такое. Не победи Ось, мы бы могли говорить и писать все что угодно, как до войны. И страна была бы цела, и законы куда справедливее. И одни для всех.

К ее удивлению, Джо согласно кивнул.

– Не пойму я тебя, – сказала Джулиана. – Во что ты веришь? Чего хочешь? Защищаешь этих уродов, которые задались целью перерезать всех несогласных, и тут же… – Она яростно схватила его за уши и потянула вверх. От изумления и боли у него глаза вылезли из орбит.

Тяжело дыша, они молча смотрели друг на друга.

– Дай доесть твою стряпню, – наконец вымолвил Джо.

– Что ты сказал? Не хочешь со мной разговаривать? Понимаешь, о чем я спрашиваю, и жрешь, как ни в чем не бывало?! – Джулиана изо всех сил выкрутила ему уши и отпустила. Они мгновенно побагровели.

– Пустой разговор, – буркнул Джо. – Не о чем спорить. Знаешь, как коричневые рубашки прозвали когда-то болтунов-интеллигентов? Eierkopf, яйцеголовые. Потому что их огромные выпуклые черепа легко раскалывать в уличных заварушках.

– Если ты и обо мне такого мнения, почему бы тебе не убраться отсюда? – разозлилась Джулиана.

У нее мороз пошел по коже от его зловещей гримасы. «Какая я дура, что пустила его к себе, – горько подумала она. – Теперь поздно. Мне от него не отделаться».

Джулиане казалось, произойдет что-то страшное и это будет связано с ним.

– Ну, в чем дело? – Он приподнял ее подбородок, погладил шею, сунул руку под рубашку и стал с вожделением ласкать плечи. – Это нервы. Груз проблем. Сеанс психоанализа – и мы снимем тяжесть с вашей души.

– И тебя назовут евреем-психоаналитиком. – Она вяло улыбнулась. – Хочешь вылететь в трубу крематория?

– Ты боишься мужчин. Верно?

– Не знаю.

– Это я еще ночью понял. Если бы я не… – Он осекся. – Не старался угадывать все твои желания…

– Если бы ты не переспал до меня с кучей баб, – перебила его Джулиана. – Вот что ты хотел сказать.

– Я сказал правду. Знай, Джулиана, я никогда тебя не обижу. Даю слово, больше того: клянусь прахом матери. Я буду очень внимателен, позабочусь о тебе, всегда приду на помощь, если что… Забудь свои тревоги. Пусть не каждый раз, но я смогу утешить и приободрить. Тебе пока просто-напросто не везло.

Слегка успокоенная, она кивнула. Но в душе оставались холод и тоска, и Джулиана не понимала, откуда они взялись.

В начале рабочего дня Тагоми улучил минутку, чтобы поразмыслить в одиночестве.

Утром перед уходом на работу он ознакомился с докладом Ито. Молодой студент был уверен, что Бэйнс – не швед. Скорее всего он немец.

Впрочем, ни в Торгпредстве, ни в токкоке – японской службе безопасности – не питали иллюзий относительно способностей Ито к германским языкам. «Похоже, это все-таки его нелепые домыслы, – подумал Тагоми. – Олух-энтузиаст с романтическими наклонностями. Игра в сыщиков плюс чрезмерная подозрительность».

Но кто бы ни был Бэйнс по национальности, совещание с ним и пожилым господином с Родных островов произойдет в условленное время. И, надо сказать, этот человек пришелся Тагоми по душе.