Человек в западне

А если так, то нужно было руководить этой новой игрой, как он делал это всегда раньше, в лесу, соблюдая все неписаные правила и законы всякой игры.

Джон строго посмотрел на Тимми.

– Но мне очень хочется. Мне тоже хочется что-то делать… Понимаешь…

– Найдется дело и для тебя, Тимми, но это идея Лероя.

– Тогда я пошел.

Улыбка Лероя была чуть поддразнивающая.

– Не сомневайтесь, я туда проберусь. Сейчас идти?

– Да, Лерой. Но будь осторожен. Не попадись никому на глаза.

– Не попадусь. Я скоро вернусь и все расскажу.

Лерой побежал к выходу. Он уже собрался нырнуть в дыру, но тут раздался возмущенный голос Анжелы:

– Что ты делаешь, ты сначала обязан спросить у меня разрешение. Я же ваша атаманша!

Лерой растерянно уставился на Джона. Как быть? Джон почтительно обернулся к Анжеле:

– Анжела, как ты считаешь, можно отправить Лероя на разведку к дому?

На круглой физиономии девочки появилось чувство злой радости. Надменно наклонив голову, она изрекла:

– О’кей, я посылаю Лероя в разведку.

Лерой упал на живот и с ловкостью ящерицы исчез в проходе. А Тимми и Вак уже теребили Джона:

– Что нам делать?

В первую очередь ему необходимо им внушить, что это была тайная игра.

– Который час?

– Половина пятого, – ответила Эмили.

– Когда вы должны вернуться домой к ужину?

– В восемь, – ответил Вак.

– В половине шестого, – сообщил Тимми, – мама велела мне приходить в пять тридцать, чтобы помыть руки, привести себя в порядок и немного полежать до еды. Потому что я нервный, говорит она, а это меня успокаивает.

– Нам с Анжелой надо быть дома в шесть, – сказала Эмили. – Мама возвращается с почты, и мне надо приготовить ужин.

Джон озабоченно спросил:

– Вы все понимаете, не правда ли, насколько важна «тайна пещеры»?

– Да, – первой отозвалась Эмили, – мы знаем, Джон. Разумеется, мы все это знаем.

– Вак и Тимми, что скажете?

– Да, да, Джои. Мы знаем.

Тогда, подумал Джон, самым лучшим для сохранения тайны было бы, если бы мы сейчас вообще ничего не делали. Но он сознавал, что требует от детей невозможного.

Ну и потом, после того, как Лерой разведает обстановку в его доме, кому-то из них придется пробраться в коровник. И все это после той страшной находки. Имеет ли он моральное право просить ребенка отправиться в одиночестве туда, да еще после наступления темноты? Впрочем, может быть он плохо разбирается в детской психологии? Не доказали ли дети только что ему, что произошедшая с Линдой трагедия была для них лишь наполовину реальна, представляясь чем-то вроде страшной сказки? Он этого точно не знал и предпочитал особенно не задумываться, потому что в любом случае должен был решиться на этот шаг.

Если он не сумеет нанести контрудара, воспользовавшись тем единственным оружием, в существовании которого он почти не сомневался, его пребывание в пещере окажется всего лишь оттяжкой неминуемого краха.

– Кто из вас сумеет спокойно уйти из дома после ужина? Поймите, если ваш уход вызовет хоть малейшее подозрение, тогда вы должны оставаться дома.

– Я могу, – с уверенностью сказал Вак, – никто никогда не интересуется, чем я занимаюсь вечерами. Мама крутится в кафе, ну а папа… сегодня папа вообще на работе и все такое.

– Мы можем прийти, – объявила Эмили, – мама снова уходит на почту часов до семи. Считается, что в восемь часов я уложу Анжелу, а потом просто сижу и дожидаюсь маму. Ложимся мы с ней около десяти, потому что утром ей приходится очень рано вставать. После десяти, как я уже говорила, мы с Анжелой почти каждый вечер тихонько вылезаем из окна и прибегаем сюда спать. Мама до сих пор ни о чем не догадывается.

– Я тоже могу прийти, – сказал Тимми, – и смогу устроить так, что никто ничего не узнает…

Его глаза блестели от возбуждения, но в голосе не было большой уверенности. Неожиданно лицо мальчика вытянулось:

– Боюсь, что не смогу, Джон, потому что, как ты нам сказал, нельзя возбуждать ни малейшего подозрения. Когда мы вечерами не ходим в гости, папа для меня всегда ставит пластинки с симфонической музыкой после ужина. А мама читает вслух какую-нибудь умную книгу, когда я уже лежу в кровати. Я же понимаю, что сейчас основное – сохранить тайну. Так что пусть уж они ставят свои пластинки и читают умные книги, а я все время буду думать об этом секрете. И молчать. Ведь это тоже означает участвовать в игре, правда?

Джон кивнул головой.

– Может быть, тебе будет труднее, чем всем остальным, мой мальчик. Нужно иметь железную волю, чтобы ненароком не проговориться и не выболтать важный секрет.

В проходе раздался характерный шум, и через минуту перед ними появился сияющий от гордости Лерой-

– Я бежал всю дорогу туда и назад, – пояснил он, хотя это было и так ясно. – И меня никто не видел. Я пробрался к самому дому. Там остался всего один полицейский с машиной. Машина стоит перед домом. Сначала он в ней сидел, а потом вылез и пошел в обход дома. Больше там никого не осталось. Один-единственный полицейский.

Итак, они проглотили историю с велосипедом Эмили, поверили, что ои уже где-то далеко. Полицейский оставлен для проформы. В таком случае, все сильно упрощается.

– Спасибо, Лерой.