Человек в зеркале

— Пожалуйста, хотя бы на десять минут. Я говорила с ним, и это один из тех случаев, когда его восторг от запуска воздушного змея превосходит все остальное. Думаю, что для вас это было бы как раз удачное время, чтобы снова наладить с ни отношения.

Я повернулась, чтобы уйти, и он не остановил меня. И это разбивало мне сердце, но именно я сама сделала такой выбор.

Я надеялась только на то, что он выполнит мою просьбу. Прежде чем уехать, я хотела сделать все возможное, чтобы Закари начал свой процесс преодоления необоснованного и беспричинного страха перед своим отцом.

40

Бретт

Я не мог вспомнить, стоя перед зеркалом в гардеробной и надевая синюю толстовку с капюшоном и темные брюки, когда в последний раз так нервничал. Несколько минут назад часы пробили два часа. Я должен был уже отправиться на встречу с Закари, но я смотрел на себя в зеркало и видел только — свою истерзанную, всю в шрамах, покалеченную кожу, которая отчетливо была видна в тех местах, где я не мог закрыть ее маской.

Я закрыл глаза и попытался не вспоминать о плачущем и убегающем от испуга Закари. Если бы он проделал это снова сейчас, я не злился бы на него ни сейчас, ни тогда. Он был ребенком, поэтому, действительно, мог бояться чудовища, в которого превратился его отец. Шарлотта была права. Мне по-настоящему пришло время попробовать еще раз. Особенно сейчас, когда Джиллиан не было в замке.

Я не готов был предоставить Закари альтернативный путь взросления, который прошел сам без настоящего отца, на которого можно было бы опереться в любой момент. Мне повезло в жизни, что рядом со мной оказался Стэнли, который помог мне встать на ноги, но у Закари не было никого. Всего лишь пьяница матерь, причем жуткая эгоистка.

Отвернувшись от зеркала, я вышел из своих апартаментов, потом из замка, направившись к беседке. Шарлотта и мой сын уже находились там, похоже они решили устроить пикник.

Она что-то говорила ему с улыбкой на лице. Он отвечал, она, смеясь, откинула голову назад, на его комментарий. Я чувствовал, как мое сердце оттаяло и будто расправило крылья. Это была та самая женщина, созданная для меня.

Но через секунду она заметила меня и Закари тоже. Я кинул на него взгляд, выражение на его лице от меня не ускользнуло. Он напрягся, причем всем телом, как струна. Я отчетливо помнил его это выражение и взгляд — животный страх.

Но я продолжал идти к ним, Шарлотта встала мне на встречу и пригласила присесть между ними. Впервые за много лет я оказался так близко, буквально лицом к лицу (хотя и был в маске) к своему сыну. Он смотрел на меня так, словно я был чудовищной заинтересовавшей его змеей, одновременно зачарованно и со страхом.

Я постарался более мягко начать разговор, насколько это было возможно с моей стороны.

— Как поживаешь, Закари?

Он повернулся к Шарлотте, ища поддержку, она улыбнулась ему ослепительной улыбкой, при этом кивнув, побуждая его к действиям.

— Прекрасно, — пробормотал он.

Я улыбнулся в ответ.

Заметив, как он, нервничая, перебирает пальцами, пытаясь соединить руки, потом разжать, поэтому положил свои руки на колени и произнес:

— Нервничать — это вполне нормальная реакция, но ты не должен показывать ее другим. Если ты спрячешь руки под стол, никто не узнает, что ты нервничаешь, и будешь выглядеть очень сильным для окружающих. Я тоже нервничаю, но ты же этого не видишь, да?

Он немного подумал, а потом спросил:

— А почему ты нервничаешь?

— Потому что ты мой единственный сын, и я очень тебя люблю, но боюсь, что ты испугаешься моего внешнего вида.

Вместо того чтобы убрать руки под стол, он положил их на столе, распластав пальцы.

— Я уже не нервничаю, так что мне не стоит их прятать. Я не боюсь шрамов. У Шарлотты тоже есть шрам, — заявил он.

— Ну, тогда, маленький мистер Кинг, вы здесь самый могущественный человек.

— Покажи свой шрам, Шарлотта, — сказал он.

Шарлотта повернула руку, и я увидел белый шрам с внутренней стороны ее запястья.

— Ты можешь потрогать ее шрам, папа, — сказал он. — Ну, давай, папочка.

Я протянул руку и провел пальцем по гладкому шраму на ее запястье, чувствуя ее пульс, отдающийся в пальце, моя собственная кровь вскипела, пот выступил на лбу, мне хотелось схватить ее за запястье, притянуть к себе и расцеловать этот шрам, но я даже не взглянул ей в лицо. Просто убрал руку с ее запястья и посмотрел на сына.

Он вдруг улыбнулся широкой сияющей улыбкой, которая согрела мое сердце, готовое выскочить из груди.

Немного успокоившись, я повернулся к Шарлотте и поймал ее взгляд, пока она наблюдала за мной, ее взгляд был наполнен полным обожанием. От радости у меня чуть не закружилась голова. Я не мог отвести от нее глаз в данный момент.

К счастью, у нее оказалось больше здравого смысла, чем у меня. Она тут же отвернулась.

— Вот видишь, Закари, — сказала она моему сыну. — Совсем нечего бояться. Твой отец просто великолепен, не так ли?