Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении

Седьмая глава посвящена центральному тезису социобиологии: очевидно, что животные действуют не на благо своего вида, но их поведение продиктовано «эгоистичными генами». Если для передачи своего наследственного материала выгодно быть мирным и дружелюбным, помогать ближнему, они будут такими. Если для той же цели нужно применить насилие либо агрессию, вплоть до убийства сородича, они демонстрируют именно такое поведение.

Наконец, в восьмой главе подведены итоги, кратко описана революция в представлении о животном и сделан вывод: мы сблизились с животными. В животном кроется гораздо больше человека, чем казалось всего немногими годами ранее.

Глава 2. Рыжий Эмиль не любит одиночества О поведении, стрессе и благе социальной стабильности

Как я стал исследователем поведения

В середине 1970-х годов я начал изучать биологию в недавно основанном Билефельдском университете. Мы, 30 или 40 студентов, были первым набором. На том начальном этапе у нас преподавали всего три профессора, одним из которых был Клаус Иммельман. Он был приглашен на первую кафедру исследования поведения в немецком университете совсем недавно и стремился сделать Билефельд настоящим флагманом в изучении и преподавании науки о поведении. Это вполне удалось, причем в кратчайшие сроки. Виварий при кафедре Иммельмана даже по международным меркам был просто феноменальным. В его просторных внутренних и внешних вольерах содержались различные виды вьюрковых ткачиков, попугаи, гуси, игрунковые обезьяны, кенгуру, олени и грызуны. Основоположники биологии поведения Конрад Лоренц, Николас Тинберген и Карл фон Фришпару лет назад получили Нобелевскую премию. Неудивительно, что у нас на востоке Вестфалии царило настроение подъема и прорыва.

Абсолютной кульминацией в первые годы учебы стал для нас, студентов, цикл лекций того же Клауса Иммельмана «Введение в науку о поведении». Поговаривали, что перед тем как прочесть лекцию, он репетировал ее дома перед зеркалом. Не знаю, правда ли это, но так или иначе перед нами был прекрасный оратор, который говорил как по писаному и увлекал своим предметом всех, кто его слышал. В его лекциях было представлено актуальное состояние биологии поведении. Какой бы темы он ни касался, мы слушали его как завороженные. Но одна тема заинтриговала меня более других — исследования стресса скученности у человека и животных.

Речь шла об общих закономерностях, которые казались в равной степени присущими как человеку, так и другим млекопитающим. Так, мы узнали, что если число особей в популяции постоянно растет, и пространство, находящееся в их распоряжении, становится все более тесным, то автоматически начинаются явления стресса, сказывающиеся на поведении, физиологии, размножении и состоянии здоровья. Исследования на мышах, крысах и кроликах показали, что при росте популяционной плотности агрессия животных по отношению друг к другу возрастает, а материнская забота о детенышах ослабевает. Одновременно активизируется выработка гормонов стресса, что приводит к проблемам со здоровьем вплоть до гибели. Параллельно с этим нарушаются процессы размножения, резко понижается рождаемость. Завершением этих процессов является крах всей популяции. Клаус Иммельман приводил и примеры исследований на людях, и их выводы были сходными, к примеру, в спальных районах мегаполисов, если число жителей постоянно растет.

Я раздобыл оригиналы статей, в которых описывались эти исследования, и с головой погрузился в них. Вскоре мне захотелось провести собственное исследование, и я кое-что придумал: на кафедре Иммельмана содержалось огромное количество морских свинок, а во всей специальной литературе не нашлось ничего о том, как меняется поведение этих животных при усиливающейся тесноте. Почему бы не изучить феномен стресса скученности на них? Мне повезло — Хуберт Хендрикс, который также преподавал в Билефельде на кафедре исследования поведения, помог мне реализовать мою идею, и уже в начале третьего курса я начал работу.