Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении

Если животное, впервые столкнувшись с таким ключевым стимулом, отвечает на него правильным образом, это действительно означает, что перед нами — врожденная инстинктивная реакция, закодированная в генах всех представителей данного вида и передающаяся из поколения в поколение. Однако исходный ответ на ключевой стимул может быть изменен через обучение, как мы уже видели у птенцов серебристой чайки, у которых красное пятно на клюве родителей вызывает реакцию клевания. На примере того же вида можно наблюдать, что ответ на ключевой стимул можно развернуть даже в прямо противоположную сторону. Подводные взрывы, когда чайки сталкиваются с этим явлением впервые, вызывают у них врожденное поведение бегства. Однако они быстро учатся, что после взрыва на поверхности воды появляются мертвые или оглушенные рыбы, представляющие собой легкую добычу. Соответственно, при продолжении взрывов они уже не улетают от звука взрыва, а целенаправленно слетаются именно на него.

Часто спрашивают, существуют ли и у человека врожденные реакции на ключевые стимулы. Да, многое говорит в пользу того, что так и есть. Так, практически все люди в самых различных культурах умиляются при виде младенцев. Их вид вызывает позитивные чувства, о них хотелось бы позаботиться. Как это происходит? Конрад Лоренц предположил, что эта реакция является врожденной и вызывается комбинацией определенных черт, которые он назвал «схемой ребенка»: большие глаза, высокий лоб, маленький рот, маленький нос и выступающие вперед пухлые щечки. При предъявлении такого набора черт, в каком бы контексте они ни выступали, практически рефлекторно появляются позитивные эмоции, желание нежности и проявления заботы. Но верно ли это?

Несколько лет назад моя аспирантка Мелани Глокер в составе международной команды биологов поведения и нейробиологов участвовала в замечательном исследовании. Первым шагом в нем был выбор фотографий — ученые отобрали 17 детских портретов. Затем с помощью компьютерной программы, сходной с теми, какие используют хирурги-косметологи, с каждым изображением провели определенные манипуляции, при этом каждое изображение получило три версии: первая — нормальная картинка без изменений; вторая — картинка с преувеличенной «схемой ребенка», то есть более круглым лицом, более высоким лбом, более крупными глазами и несколько уменьшенными носом и ртом; третья — картинка с сокращенной детской схемой: более узким лицом, более узким лбом, уменьшенными глазами и увеличенными носом и ртом. На втором этапе работы весь набор из 51 картинки был предъявлен учащимся колледжа в Филадельфии. Картинки демонстрировали в случайном порядке, каждую — ровно четыре секунды. Испытуемым нужно было отметить на шкале от одного до пяти, «насколько симпатичен им этот ребенок» и «насколько велико ощущение, что они с радостью позаботились бы о нем».

Результаты исследования были совершенно однозначны: если детская схема была усилена, учащиеся считали ребенка заметно симпатичнее, чем на исходных фотографиях. Когда же детская схема подвергалась сокращению, то дети на портретах вызывали заметно меньшую симпатию. При этом ответы учащихся женского и мужского пола были одинаковыми. Ответы на второй вопрос, о готовности проявить заботу, принесли похожие результаты: при демонстрации неотредактированных фото испытуемые мужского и женского пола проявляли сходное по интенсивности желание позаботиться о ребенке. Сокращение черт «схемы ребенка» у представителей обоих полов сократило и желание позаботиться о малыше. Более сильная «схема ребенка» дала обратный эффект, правда, только у женщин.

В целом эти результаты замечательным образом подтвердили то, что почти 70 лет назад предположил Конрад Лоренц. Однако каким именно образом «схема ребенка» вызывает у нас позитивный настрой, даже чувство счастья? Был найден ответ и на этот вопрос. Мелани Глокер повторила исследование с 16 женщинами, которым тоже демонстрировали изображения детей с преувеличенной, преуменьшенной или реальной «схемой ребенка». Однако на этот раз испытуемые находились в камере МРТ. С помощью функциональной магнитно-резонансной томографии — метода, позволяющего получать изображения, — удалось выяснить, какие именно зоны мозга сильнее других активировались при рассматривании предъявляемых изображений. Результат получился замечательным: чем больше была выражена «схема ребенка», тем сильнее активировался Nucleus accumbens — прилежащее ядро, участок в нижней части переднего мозга, давно известный как центр удовольствия. Примечательно, что он же играет решающую роль при формировании какой-либо зависимости. Так, зрелище бутылки со шнапсом у алкоголика вызвало бы сильную активизацию того же участка мозга. Неудивительно, что газета «Вельт» озаглавила статью об исследованиях на тему «схемы ребенка»: «Детские глаза и наркотики: один и тот же дурман», а «Гамбургер Абендблатт» — «Взгляд в детские глаза настраивает мозг женщины на счастье».