Как это объяснить? Негативный опыт с пахучим веществом вызвал изменения одного из генов в сперматозоидах дедушек. Этот ген кодировал синтез рецептора, который отвечал за восприятие того самого пахучего вещества. Последовательность нуклеотидов в этом гене опять-таки затронута не была, с ним произошло — как и в работах Майкла Мини — эпигенетическое изменение, и при спаривании ген был передан следующему поколению уже в измененной форме. Наличие этого измененного гена у потомков привело к тому, что в их обонятельной системе стало синтезироваться особенно много рецепторов к этому конкретному запаху.
В настоящее время все новые и новые исследования приводят нам множество примеров эпигенетических изменений, влияющих на поведение, поступает все больше указаний на эпигенетическое наследование поведенческих признаков. Догма «приобретенные признаки поведения не могут передаваться по наследству» сегодня кажется опровергнутой[6]
. Остается животрепещущий вопрос, насколько широко распространено эпигенетическое наследование. Это покажут будущие исследования.Выводы
От оживленных дискуссий бихевиористов с классическими этологами о том, сколько в поведении врожденного и сколько приобретенного, до современных дебатов о совместном влиянии условий среды и генов на формирование поведения и
Глава 5. Об умных собаках и разумных воронах
Как мы увидели в последней главе, инстинкт и обучение, наследственное и приобретенное, сложнейшим образом взаимодействуют, формируя таким образом характерное для каждого вида и для каждой особи поведение. Об обучении мы пока говорили лишь в самом общем смысле: утята учатся, за кем следовать после выхода из яйца, зебровые амадины — какими признаками должен обладать их будущий половой партнер. Морские свинки учатся общаться с сородичами, мартышки верветки — какой тревожный крик относится к леопарду, а какой — к орлу. Голуби Джек и Джилл с помощью выученных символов столь эффективно передавали информацию, что, казалось, они беседуют друг с другом. В этой главе мы рассмотрим, на какие когнитивные достижения способны животные, умеют ли они не только учиться, но и думать, и можно ли у них — как у человека — наблюдать проявления собственного «я».
Рико — гениальный бордер-колли
В 1999 году свидетелями того, к каким поразительным достижениям в обучении и запоминании способны животные, стала миллионная аудитория одной из популярнейших в Германии телепередач «Спорим, что?». В тот раз она завороженно следила за выступлением Рико — пятилетнего бордер-колли, питомца семьи Баус. Задача Рико состояла в том, чтобы найти среди 77 различных игрушек ту, которую перед этим выбирал модератор, а затем называла ему хозяйка Сюзанна Баус. Когда она говорила: «Рико, где здесь снеговик? Ищи, ищи!», Рико брался за дело и изучал по очереди все предметы. Обнаружив снеговика, он немедленно брал его в пасть и приносил хозяйке. Во втором, третьем и четвертом заходе Рико столь же точно и целенаправленно отыскал Покемона, «Шальке» — маленький мячик в цветах футбольного клуба, и «BVB» — такой же мячик в цветах дортмундской «Боруссии». Очевидно, Рико научился сопоставлять предметы со словами и приносить их по зову хозяйки. По словам семьи Баус, Рико знал обозначения свыше 200 игрушек и мячиков и мог приносить их по команде.