Читаем Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении полностью

Таким образом, если ориентиром служит репродуктивный успех, то ни тот ни другой профиль поведения в принципе не является оптимальным. Что именно будет лучшим, зависит скорее от существующего на данный момент социального окружения. В тех ситуациях, когда приходится конкурировать за важные ресурсы — такие как территория или половой партнер — и участвовать в боевых разборках, выгоду принесет агрессивный профиль. В социальных системах, в которых важно сначала занять очередь, гораздо дальше продвинется тот, кто ведет себя дружелюбно-расслабленно. Но столь разные стратегии поведения у млекопитающих не являются врожденными. Скорее их формирует социальный опыт, приобретенный животным в подростковом возрасте и точно «подгоняющий» его к тем условиям, в которых оно в данный момент живет.

В общей сложности подростковый период рассматривается как отрезок жизни, в котором окончательно формируется поведение. В отличие от пренатальной фазы животные теперь воспринимают мир с помощью собственных органов чувств. И в отличие от детства на их поведение уже не влияют родители. В этой ситуации происходит перепроверка поведенческого профиля, как если бы подростки спрашивали себя: ну и как, правильное поведение дала мне в дорогу мама, или нет? Правильный темперамент? Хорошо ли я приспособлен к окружающему миру?

Такая сравнительная работа для подростка явно имеет смысл, ведь на ранних этапах внешнюю среду не всегда легко предсказать правильно и во всех аспектах. Условия жизни вполне могут измениться: стабильный социум может утратить стабильность, число партнеров по взаимодействиям резко вырасти или упасть. Если в подростковом периоде поведенческий профиль окажется непригодным для актуальных внешних условий, то именно в эту фазу — возможно, последний раз — его можно фундаментальным образом изменить. Кроме того, определенные поведенческие признаки формируются, вероятно, прежде всего именно в это время — например, дружелюбно или агрессивно реагирует животное на чужаков. Итак, подростковый возраст — это сензитивный отрезок жизни, в котором происходят корректировки уже сформировавшегося к этому моменту профиля поведения и приобретение новых приспособлений. После него животное должно быть наилучшим образом «подогнано» под условия среды.

Согласно современным знаниям, формирование поведения — процесс, который тянется от пренатальной фазы, продолжается в детстве и захватывает подростковый период. Далее следовало бы задать вопрос, существуют ли в дальнейшей жизни животного и другие сензитивные фазы, когда внешняя среда существенно влияет на его поведение. Насколько нам известно сегодня, поведение млекопитающих и во взрослом возрасте может резко меняться благодаря социальному опыту. Победы и поражения в борьбе за территорию, подъем и падение по иерархической лестнице, обретение или потеря социальных привязанностей — такие аспекты социальной жизни сопровождаются сильными изменениями уровня гормонов в крови, нейронных связей и поведения.

Наконец, животные также всю свою жизнь могут учиться новому. Это в равной степени относится к 12-летней овчарке, 30-летнему дельфину или 50-летнему слону, хотя, конечно, в пожилом возрасте этот процесс проходит намного тяжелее, чем в детстве и юности. Существенные черты поведения складываются до конца подросткового периода, однако дальнейшие изменения возможны и позже, вплоть до старости.

Открытие индивидуальности

После всего, что мы услышали, не удивляет, что взрослые животные одного и того же вида четко различаются между собой по поведению и темпераменту. Благодаря совместному действию наследственности и социального опыта на разных этапах развития у животных, как и у нас, формируются уникальные характеры. Исследование «личности у животных» (animal personality) в последние годы привлекает к себе все большее внимание биологов поведения. После 2000 года опубликовано уже более 5000 научных статей по этой теме.

Для практически всех исследованных в этом отношении видов подтверждено: животные одной и той же популяции не только разнятся между собой по темпераменту и поведению, но эти различия стабильны и сохраняются в течение долгих отрезков времени. Если животное А сегодня активнее и смелее, чем животное B, то, как правило, оно было таким же четыре недели назад и останется таким же через месяц. На первый взгляд это не кажется чем-то особенным. От шимпанзе, слонов и дельфинов ничего другого и не ожидается, и каждый владелец собаки, безусловно, знает, что Луна совершенно не похожа на Эмму, а Генри — на Балу. Однако тот же факт производит совсем другое впечатление, если перенести его на певчих птиц, рыб, рептилий и даже насекомых. Эти животные тоже разные, и их различия также стабильны — и среди них формируются неповторимые личности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Болезни собак
Болезни собак

Незаразные болезни среди собак имеют значительное распространение. До самого последнего времени специального руководства по болезням собак не имелось. Ветеринарным специалистам приходилось пользоваться главным образом переводной литературой, которой было явно недостаточно и к тому же она устарела по своему содержанию (методам исследований и лечения) и не отвечает современным требованиям к подобного рода руководствам. Предлагаемое читателю руководство является первым оригинальным трудом на русском языке по вопросу болезней собак (незаразных). В данной книге на основе опыта работ целого ряда клиник сделана попытка объединить имеющийся материал.    

Василий Романович Тарасов , Елена Ивановна Липина , Леонид Георгиевич Уткин , Лидия Васильевна Панышева

Домашние животные / Ветеринария / Зоология / Дом и досуг / Образование и наука
Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете
Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете

Брайан Хэйр, исследователь собаки, эволюционный антрополог, основатель Duke Canine Cognition Center, и Ванесса Вудс предлагают совершенно новое понимание интеллекта собаки и внутреннего мира наших самых умных домашних животных.За последние 10 лет мы узнали о собачьем интеллекте больше, чем за прошлое столетие. Прорывы в когнитивистике, введенной впервые Брайаном Хэйром, доказали, что у собак есть своего рода способность для общения с людьми совершенно уникальная в животном мире.Ошеломляющее открытие Брайана Хэйра — как собаки себя одомашнили более 40 000 лет назад. Они стали намного больше похожи на человеческих младенцев, чем на своих предков — волков. Приручение дало собакам совершенно новый вид интеллекта. Это открытие меняет наше представление о собаках и их дрессировке.

Брайан Хэйр , Ванесса Вудс

Зоология / Образование и наука