Человек, вернувшийся издалека

– Именно «до самого последнего ее вздоха»! Но я уверена: он сделает все возможное, лишь бы этот вздох прозвучал как можно скорее!.. После признания Марты и его жутких слов все прояснилось, дорогуша… и если ты готов мне поверить, скажу, что откровения маленькой дамы с речного берега мы не скоро услышим!.. Старикан Сен-Фирмен не верит в смерть Андре… Он наверняка считает, что договоренность между его женой и твоим братом до сих пор действует!.. Они обещали друг другу быть вместе после его смерти!.. Так вот, он хочет увидеть, как умрет она!.. Все просто!.. Изучи его улыбку, понаблюдай, как он ведет себя с умирающей женой, и ты поймешь!.. Вспомни, что она сказала во время нашего последнего к ней визита: «Не ешьте печенье, оно заплесневело и может быть отравлено!» Она тоже… тоже знает, что старик желает ее скорейшей смерти! Марта знает: он будет только рад, если она умрет раньше него!.. И знает, что он только этого ждет… Сам посуди: может ли женщина, переживающая такой ужас, остаться в здравом рассудке?.. Она уже живет среди мертвецов!.. Повсюду таскает за собой выдуманных призраков… Но уверяю тебя, у нас их больше не будет. Да, я распорядилась, дорогуша… и парк, и замок теперь закрыты, словно крепость… мы больше не будем ее принимать!.. Пусть о ней позаботятся в другом месте!.. Впрочем, я думаю, ты уже завтра позаботишься о том, чтобы мы смогли уехать отсюда на несколько недель. Небольшое путешествие пойдет нам на пользу, дорогуша!..

– Да, ты права! Права как никогда!.. Я не осмеливался тебе это предложить. Уедем! Уедем отсюда!.. А знаешь, эта мысль придает мне уверенности!.. Прекрасная идея!.. Я встану!.. Обещаю тебе: я сейчас непременно встану!.. И отправлюсь работать к себе в контору до самого утра!.. Нам надо уехать завтра, до наступления вечера… с тех пор, как она, по твоим словам, притащила сюда своих призраков, я не хочу еще одну ночь провести в этом замке!.. Уедем!..

И он встал, закутался в халат и поцеловал Фанни; мысль об отъезде вернула ему былое хладнокровие и уравновешенность… Жак даже начал подшучивать, какую роскошь он себе позволил – зажег одновременно везде свет.

– Мы точно сошли с ума! – промолвил он. – Эта история с трупом в сундуке окончательно нас подкосила… Мне казалось, у меня одновременно сердце разорвано на куски и ноги переломаны!.. Как же это глупо! Она раз двадцать слышала рассказ Мутье о сундуке из дела Гуффэ… Еще и неделю назад во всех газетах писали о найденном в поле сундуке с трупом… неудивительно, что она рассказывает нам подобные истории!.. А мы просто глупцы!.. Ладно, теперь я пришел в себя… Ты устала… Нет-нет, иди… тебе надо отдохнуть!.. Поспать!..

– Я не смогу заснуть! – ответила она, качая головой.

– Как? Ты тоже? – удивился он.

– Что значит «ты тоже?» Вы, дорогуша, полагаете, что мне плевать на эти бредни?.. Уверяю вас… из-за всех переживаний я не усну сегодня… и вы тому виной…

Внезапно оба смолкли: казалось, они слышали шаги в коридоре… паркет затрещал, заскрипел, словно по нему кто-то шел…

Прислушиваясь, они замерли, у обоих пересохло в горле… Только они облегченно выдохнули, как снова послышался скрип…

На этот раз Фанни решительно подошла к двери, открыла ее и выглянула в коридор, освещенный ночником из морозного стекла… Никого не увидев, она немного послушала и, ничего не услышав, закрыла дверь.

– Какие же мы глупые! – улыбаясь, сказала она Жаку. – Из-за каких-то звуков… Неужели теперь мы будем пугаться каждого скрипа мебели?

Жак, чувствовавший себя гораздо лучше, нашел в себе силы пошутить.

– Тем более, – произнес он, – что призраки ходят бесшумно…

Не успел он закончить фразу, как по всему замку эхом пронесся ужасный крик, словно крик ребенка, которого убивают!

Они помчались в детскую, а жуткий крик и плач продолжались. Супруги влетели в комнату маленького Франсуа и увидели, что ребенок, в длинной ночной сорочке, стоит на кровати, сцепив у груди маленькие кулачки, с лицом, полным ужаса…

Сквозь большое окно в комнату падал бледный лунный свет.

В это же время прибежала фройляйн Лидия, чья комната находилась по соседству, за ней, тоже плача и крича, семенили маленькая Жермена и малыш Жако, разбуженные громкими звуками…

– Боже! Что случилось? Что? – взволнованно спрашивала Фанни, в то время как Жак, совершенно сбитый с толку, дрожащими руками зажигал свет.

Лидия бросилась к ребенку, обняла его, принялась утешать, трогательно проявляя свою преданность, то и дело переходя на немецкий, что лишь добавляло смятения и суматохи.

Вскоре подоспели слуги, горничная, метрдотель, следом появились доктор Мутье и высокий господин со светлыми, сильно напомаженными волосами, очень худой и очень элегантный, одетый в черный пиджак и с плотно сидящим в глазу моноклем; невзирая на всеобщее волнение, господин выглядел абсолютно спокойным. Это был профессор Жалу.