Человек войны

От удивления рука Бандеры, который уже успел отвесить таджику несколько увесистых оплеух, зависла в нескольких сантиметрах от небритого лица таджика:

– Во дает!

– А мы тебя ни стрелять, ни резать не будем, – вдруг произнес Медведь, совершенно спокойным голосом. И, обращаясь к Филину, пояснил: – Я еще когда за Речкой в ВДВ служил, узнал немного об этих обычаях. Тут, видишь ли, командир, дело такое: ему от пули или ножа умереть – за счастье. Коран говорит, что моджахед, умерший вот таким вот образом, как воин, значит, беспрепятственно попадает в небесное воинство Аллаха. Это почетная смерть... Потому что душа уходит через голову. Так, Нурали?

Таджик исподлобья смотрел на Игоря и на его руки, плетущими что-то знакомое из конца репшнура.

– Так! Можешь не отвечать, Нурали, я и без тебя знаю, что это так... Но есть для моджахеда и смерть позорная, когда его душа, ну в смысле вояки этого, выходит через жопу. Грязная она тогда, и к Аллаху ее не допускают. Никогда...

– Как же это? – подыграл Игорю Филин, догадываясь, что тот задумал.

– Ничего сложного: если моджахед утонул или же, к примеру, его повесили. Тогда все! Амба всем гордым мечтам! Горло-то не свободно – вот душа его и уходит через запасной ход, измазавшись в говне. Позорная смерть, как у вонючего ишака.

Поднявшись, Медведь ловко накинул связанную петлю на шею Нурали и потянул вверх. Горе-моджахед стоял на цыпочках и пускал слюну, а Игорь продолжал, как ни в чем не бывало, свои объяснения Филину:

– И мечется несчастная душа в потемках, не попадая в райские сады... Западло им вот так умирать, командир, все, что хочешь, отдаст. Или расскажет... Расскажешь, уважаемый? Я ведь шутить не люблю с вашим братом – суки вы, а сук, мы, русские, вешаем. Как бешеных шакалов. Ну!!! Говори, мразь!!!

Минута – и таджик рассказал все, что ему было известно.

«...Тогда сработало, – подумал Андрей, глядя на талиба. – Сработает и сейчас! Воспользуемся старым опытом прошлой афганской войны!.. Ты мне, красавец, все расскажешь! Все, что знаешь! До самой последней запятой!..»

– Слушай, Паша. – Кондор посмотрел на «прапорщика». – А помнится мне, что ты еще на Корсике хвастался, что сумел где-то добыть кусень хорошего сала, чуть ли не настоящего, хохляцкого?

– Было дело! – заулыбался Гром. – Туристы какие-то из Херсона пристали, шо банный лист до жопы: «Продай берет Легионера!» Ну, продавать я, ясное дело не стал, а предложил им бартер – я им берет, а они мне сало из Хохляндии. Ну, они на следующий день и приволокли кусман, размером с силикатный кирпич...

– А ты?

– А у меня после смены обмундирования старенький берет остался... Вот я его и обменял!

– И шо оно, то сало? Осталось еще?

– По бутербродику на всех хватит! А что, пожрать захотелось? Так давно пора! Желудок уже к позвоночнику прилип на хрен!

– М-да-а!.. Пожрать совсем не мешало бы! – сказал Андрей и заулыбался во весь рот.

– А че это ты так скалишься, командир? – Павел хитро посмотрел на своего капитана. – Или твоя хохляцкая душа уже сало почуяла и радуется?

– Да анекдот вспомнил! – Андрей уже даже начал похихикивать.

– Так! Предлагаю бартерную сделку! – громогласно объявил Павел. – По бутерброду доброго сала на каждого в обмен на анекдот командира!

Тихая до сей поры пещера НП в одну секунду наполнилась шумом голосов, топотом тяжелых «берцов» и металлическим позвякиванием.

– Давай, ком!

– Мочи анекдотище!

– Отморозь по-одесски!

– Поржем и пожуем нормального, капитан!

– Давай, Андрюха, чтобы жить стало веселее!

Его легонько подталкивали со всех сторон, кто под локоть, кто под ребро, кто в плечо...

– Ну-ка ша мне тут! Мустанги! – рявкнул Андрей с деланой строгостью. – Разгулялись на свежем воздухе!..

И подождал минуту, пока стихли последние голоса.

– Знач, так! Свалил одессит-хохол с женой-еврейкой в Израиль...

– Типа тебя? – спросил улыбающийся Гранд.

– Ну, типа того... Ну вот... Живут себе там, а через год от его родителей с Одессы приходит посылочка – толстенный кусень сала...

– С кирпич, как Пашка выменял?

– Именно!.. Вот!.. Ну и одессит взял его в две руки и пытается куснуть, то так, то сяк... А кусок толщиной сантиметров в десять – ну никак рот не раззявить!.. Мучился он, бедный, мучился, пока жинка к нему не подошла... Посмотрела на муженька и говорит: «Та шо ж ты за дурень-то такой? Та возьми ж и порежь!» Мужик подумал минуту, посмотрел на сало... А потом и говорит жинке, показывая на уголки своего рта: «Да-да!!! Разрежь мне здесь и здесь!»

Андрею показалось на одну секунду, что в пещеру прилетела и взорвалась граната от «РПГ-7». Хохот четырнадцати мужских глоток был такой, что его, наверное, было слышно и в самой Тора-Боре... И на хрена, спрашивается, надо было рисковать головой и снимать караул НП ножами, чтобы ровно через десять минут полностью себя демаскировать этим «конским ржанием»?..

– Ну, ладно! Все! Ша я сказал! – Андрей смеялся не меньше других. – Ну?! И шо там с нашими бутербродами?