Человек за чёрной дверью

Больше всего Юля боялась, что дверь окажется заперта, но этого не произошло. Рука как-то сама нашла в темноте, за что зацепиться, чтобы потянуть полотно на себя. Скрипнули ржавые петли, Юля нырнула в приоткрывшуюся щель и побежала, не глядя по сторонам.

Лишь пару десятков шагов спустя она поняла, что что-то не так. Она бежала не по коридорам заброшенной фабрики, а по лесу. Он не был похож на тот лес, что время от времени снился ей. Хотя бы потому, что Юля сейчас ломилась не сквозь чащу, сражаясь с цепляющимися за одежду ветками деревьев, а по довольно прилично укатанной дороге, вдоль которой по обе стороны тянулся лесной массив.

По инерции она пролетела вперед еще несколько метров, пока не заставила себя затормозить и осмотреться. Луна светила достаточно ярко, чтобы после кромешной темноты комнаты без окон окружающую действительность было отчетливо видно, но это только сильнее сбивало с толку.

Снег нигде не лежал. Деревья стояли преимущественно зелеными, лишь на некоторых листья заметно пожелтели. Дорога не была покрыта асфальтом, но земля лежала ровным сухим слоем, ни луж, ни заметных грязных ям.

Юля оглянулась: позади, насколько хватало глаз, тянулась такая же дорога. Ни фабрики, ни промзоны, ни хоть какого-нибудь строения, из которого она могла бы вырваться.

– Да что происходит?

Юля перестала так кошмарно мерзнуть, как внутри той темной комнаты, но все равно заметно зябла. Она покрутила головой в разные стороны, но дорога ничем не кончалась и выглядела одинаково в обоих направлениях.

Куда теперь идти (и где она оказалась) было совершенно непонятно, а еще пару мгновений спустя Юля начала всерьез сомневаться, откуда прибежала. Решив, что стоять на месте – точно не вариант, она бросилась бежать наугад. Лишь бы куда-нибудь, лишь бы двигаться.

Вскоре на ее пути возник перекресток: к лесной дороге примыкала еще одна, которая вела, судя по всему, из леса на открытое пространство. Может быть, поле. Юля замерла, вглядываясь в этот новый вариант: нет ли где-то там света жилых домов?

Тихий, смутно знакомый скрип над ухом отвлек ее от разглядывания темной дали. По озябшей спине прокатилось тревожное, слегка щекотное ощущение. Юля с трудом сглотнула и медленно обернулась, в глубине души уже зная, что сейчас увидит. Ведь точно такой же звук ей померещился днем, когда она заглянула в комнату с повешенным.

И все же Юля не смогла сдержать вскрик, когда действительно увидела тело, болтающееся над землей в петле. Веревка обвивала шею человека в черном балахоне и тянулась к толстой ветке дерева, стоящего у самого края развилки.

Юля дернулась, отшатнулась, колени ее подогнулись, и, не удержав равновесия, она шлепнулась на землю.

Тело висельника повернулось вокруг своей оси, обращаясь к ней лицом, но лицо это скрывал капюшон, под которым не было видно ничего, кроме тьмы. Пока в этой тьме не вспыхнуло два огонька.

Висельник открыл глаза и поднял голову. Он явно смотрел прямо на Юлю, и та честно попыталась отползти, но сумела отодвинуться лишь на десяток сантиметров. Мертвец протянул к ней руку, а в следующее мгновение полы черного балахона вспыхнули, пламя молниеносно вскарабкалось по ткани и секунды спустя охватило человека целиком. Тот задергался в агонии, но не проронил ни звука.

Зато закричала Юля. Громко, истерично. Она зажмурилась и принялась усиленно сучить руками и ногами, стараясь отползти подальше от горящего, словно факел, мужчины, но лишь бессмысленно дергалась на месте.

Кто-то вдруг схватил ее за руку и потянул вверх. Сквозь собственный крик она услышала испуганный голос:

– Юль! Юлька! Ю-у-уль!

«Семка!» – осознала она и в ужасе замерла и замолчала, гадая, как в этом дурном кошмаре очутился еще и брат.

Глаза сами собой распахнулись, но не увидели ни горящего висельника, ни дорожную развилку посреди леса. Лишь родную спальню, залитую ярким электрическим светом.

Юля лежала в собственной постели, простыня в которой основательно сбилась, а одеяло и вовсе улетело на пол. Рядом сидел испуганный Семка, в его глазах блестели пока не пролитые слезы.

– Ты так кричала, – чуть ли не шепотом сообщил брат. Он смотрел на нее не мигая. – Как будто тебя режут. Я с трудом тебя разбудил.

На Юлю в одно мгновение навалилось облегчение. Такое огромное и всепоглощающее, что, казалось, подпрыгни – улетишь в небо. Сон! Это был всего лишь чертовски реальный сон! После всего, что произошло за эти месяцы, сводящие с ума кошмары следовало считать наименьшим злом. Их совершенно точно можно было пережить.

Широко улыбаясь, Юля сгребла брата в охапку и крепко обняла, порывисто целуя в лохматую макушку.

– Просто кошмар приснился, – выдавила она с трудом. Поперек горла стоял ком – он и мешал говорить. – Хорошо, что ты меня разбудил. Но теперь уже все в порядке. – Юля выпустила брата из объятий и потрепала по голове. – Можешь идти спать.

Семка не шелохнулся, продолжая напряженно смотреть на нее.

– Может быть, мне поспать с тобой? Ну… чтобы ты больше не боялась? – с надеждой предложил он.