Человек за шкафом

Впоследствии о том случае в семье не было принято вспоминать. На эту тему никогда не заговаривали не только с посторонними, но даже между собой, словно боялись накликать какую-то беду, сами не зная какую. То, что выходит за рамки повседневности и здравого смысла, всегда вызывает опасения. Тем более это касалось старших Назаровых – людей старой закалки. Но отношение родных к Антону с тех пор несколько переменилось, они стали к нему еще более внимательны. Опекали как могли, особенно бабушка – та просто вздохнуть спокойно не давала. Андрей на его месте такого бы не потерпел, но Антоша в отличие от брата был мальчиком не норовистым и повышенную заботливость родственников воспринимал без раздражения, как должное.

Чем старше Антон становился, тем ощутимее проявлялась его непохожесть на сверстников. С тех пор как он начал говорить, стало особенно заметно, что по умственному развитию он обгоняет своих сверстников. Рано и на удивление легко выучился читать, читал очень много, но быстро охладел к детским книгам и заинтересовался познавательной литературой. Он рассуждал намного глубже и интереснее, чем старший брат, и постоянно задавал взрослым такие вопросы, на которые те только руками разводили, не зная, что ответить. Однако при этом он год от года становился еще более нелюдим. Друзей у Антона, кроме брата, не было, общаться с детьми он вообще не хотел, не понимал их игр и законов, ему это было неинтересно. Уговорить его выйти погулять каждый раз стоило значительных усилий.

Гораздо больше ему нравилось быть дома, и не где-нибудь, а в собственном уголке. Этим уголком стало то самое пространство за шкафом, которое много лет назад организовал для будущих детей Степан Егорович. Антоше было совсем немного лет, когда он впервые обнаружил это тайное место, и с того времени назначил его своим домиком. Сначала Андрюшка тоже туда лазил, играл там или, если от наказания надо было скрываться, прятался – шмыг, и пойди вытащи его оттуда! Но в основном там сидел Антоша. А Андрюшка позже стал лишь изредка туда заглядывать, только чтобы посмотреть, как там у братишки все устроено. У него там и любимые игрушки на полу, и книга Даррелла «Моя семья и другие животные», и печенье на блюдечке, и семейная фотография аккуратно кнопками на заднюю стенку шкафа прикреплена. Андрюшка со временем понял, что это территория брата, и уступил ее без всяких обид и разборок. В этой семье в отличие от подавляющего большинства других семей между братьями вообще не было и намека на ревность, зависть или борьбу за внимание родителей. Ни одному из мальчиков никогда не казалось, что другого любят сильнее, даже несмотря на то что Антоше уделялось значительно больше внимания. Андрей воспринимал это как должное. Ведь Антоша маленький, слабый, беззащитный, да и вообще не такой, как все, – слишком добрый, не умеет за себя постоять. Значит, его надо любить, беречь и не давать никому в обиду. Чем Андрюшка постоянно и занимался, никому не позволял дразнить Антошу, обижать или обзываться. Раз один мальчишка во дворе начал донимать Антона, так тут же за это лишился зуба, к счастью для родителей обеих конфликтовавших сторон, молочного.

Конечно, Антошина особость тревожила и родителей, и дедушку с бабушкой. Ольга все чаще заговаривала о том, что надо бы показать сына детскому психиатру, но Татьяна Сергеевна была категорически против.

– Ты что, считаешь своего ребенка ненормальным, умственно отсталым? – возмущалась она. – Да по уму он сообразительнее всех своих сверстников, вместе взятых! И что там сверстников – многих взрослых!

– С этим-то я не спорю… – отвечала Оля. – Но ты посмотри, насколько ему трудно общаться с другими детьми и вообще с чужими. Как он в школу-то пойдет?

– Ну, это еще когда будет, – отмахивалась бабушка. – До школы еще несколько лет, все изменится…

Но время шло, а характер младшего брата не менялся, скорее даже наоборот, Антон становился все более замкнутым и нелюдимым. Наконец, когда ему минуло шесть, Ольга все-таки добилась своего и обратилась за консультацией к одному из лучших столичных детских психиатров. Тот долго и подробно беседовал с родителями, задал много разных вопросов, потом еще дольше наблюдал за мальчиком, давал ему какие-то задания, просил нарисовать себя и свою семью, загадывал загадки и играл с ним в игрушки. И в итоге буквально ошеломил Олю сообщением, что у ее младшего сына, скорее всего, аутизм.

– Что это? – в ужасе спросила мать.

И получила довольно подробное разъяснение того, что психическое расстройство, которое обнаружено у ее сына, еще почти не изучено наукой, его и диагностировать-то стали относительно недавно, раньше даже не могли отличить от шизофрении.

– Но это как-то лечится? – Оля, как утопающий, схватилась за последнюю соломинку.

Врач в ответ только покачал головой. Конечно, он назначит курс препаратов, пообещал, что будет постоянно наблюдать мальчика и корректировать этот курс. Но шансов на то, что Антоша излечится и станет таким же, как обычные люди, нет никаких.