Человек за шкафом

Оля приходила домой не поздно, но всегда какая-то вымотанная, нервная, потерянная. Она переживала из-за старшего сына, воюющего в Афгане, и все еще не могла оправиться после смерти обоих родителей. Антон понимал ее, чувствовал волнение матери, боль ее потери. Но совершенно не знал, что ей сказать, чем утешить, как помочь. Антон привык воспринимать родителей как людей сильных, знающих ответ на любой вопрос и способных решить любую проблему. Видеть растерянность матери и отца было невыносимо – словно земля уходила из-под ног. Антон был очень зависим от своего окружения и куда острее воспринимал малейшие изменения, которые происходили в жизни родных. Он написал бы музыку, которая сразу бы вернула матери душевный покой, но музыка не писалась, и это Антона очень пугало. «Если я не буду писать музыку, кому я буду нужен, чем оправдаю то, что появился на свет, что живу – вот такой странный?» – думал Антон.

Конечно, две смерти подряд стали ударом для всей семьи. Но, пожалуй, тяжелее всех перенесла потерю Катерина, помощница по хозяйству, верой и правдой служившая Назаровым больше сорока лет. Она сама была уже немолодой женщиной, за семьдесят, здоровье ее резко пошатнулось, и Оля с Ильей, посовещавшись, постарались как можно более деликатно отправить ее на покой. Для самой Кати это, конечно, стало облегчением, все же в таком возрасте уже тяжело вести хозяйство в большой семье. Но вот об Антоне никто в тот момент не подумал – и совершенно зря. Бойкая татарка Роза, занявшая освободившееся место домработницы, не стала для него близким человеком, да и совсем не стремилась к этому. Она все время торопилась к собственной немаленькой семье и норовила как можно быстрее переделать все дела и убежать, так что Антоша теперь на целые дни оставался совершенно один. Когда папа и мама уходили на работу, он уходил к себе за шкаф и часами стоял там, прижавшись лбом к его задней стенке, и думал, думал, думал… Места за шкафом, чтобы сесть на пол, как в детстве, уже не хватало, однако это не мешало Антону проводить в своем убежище по несколько часов. Его мир разделился пополам. За шкафом оказалось безопасной зоной, это были его владения, куда не могло проникнуть никакое зло. Все остальное пространство сделалось враждебным. Внешний мир неожиданно оказался настолько жесток, что отнял у него дорогих сердцу людей. Бабушку и дедушку он забрал навсегда – но, по крайней мере, Андрея должен был через некоторое время вернуть. Антон расчертил лист ватмана на ровные клетки, написал на них, сколько дней осталось, по его мнению, до возвращения брата, и каждое утро вычеркивал очередную клетку.

Родители тоже считали недели до возвращения старшего сына.

– О, господи… – говорила Ольга, с тоской глядя на календарь. – Уж скорей бы… Я, кажется, за это время лет на двадцать постарела. И понесло же его в этот проклятый Афганистан!..

Илья отмалчивался. У него начался в жизни очень непростой период. Он стал главным в семье – но никак не мог понять, рад ли он этой роли и вообще, нужна ли ему семья. Много лет он жил на положении примака, что не могло не задевать его – даже несмотря на хорошее отношение родителей Ольги. Степан Егорович симпатизировал зятю, но не особенно прислушивался к его мнению, для Татьяны Сергеевны и Оли главным авторитетом всегда был Назаров, а не Илья. Из-за этого Илья чувствовал себя в семье не очень уютно. Недомужчиной, слово которого никогда не считалось главным. Будучи человеком скрытным, он не показывал никому, что творится у него в душе, никогда не заговаривал на эту тему с Олей, а просто несколько отстранился от семьи, предоставив жене и тестю с тещей заниматься детьми и решать вопросы, на которые сам, как чувствовал, повлиять не мог. Это, конечно, задевало его самолюбие, – но Илья уговаривал себя, что так гораздо спокойнее. Он знал, на что шел, когда женился на дочке генерала. Иначе и быть не могло.

Так что Илья четко придерживался выбранной линии поведения до тех пор, пока Андрей со свойственным его возрасту юношеским максимализмом не надумал отправиться в Афганистан. Илья, разумеется, был категорически против этого, но посчитал, что изменить все равно ничего не сможет. Надо было вмешиваться раньше, когда тесть сызмальства поощрял желание внука стать военным… Если бы Илья имел больше влияния на семью, он смог бы вовремя переключить внимание Андрея, заинтересовать наукой или искусством. Но Ольга чуть что, при любом разногласии, становилась на сторону отца. Так было и в этот раз. Временами Илья чувствовал, как внутри закипает бессильная злоба – не только на покойного тестя, но и на себя. В эти минуты он ругал себя за то, что оказался слабаком, смирился с ситуацией, уступал тестю в решении важных вопросов, позволил сыну совершить его глупое геройство… Одна радость – до приказа о демобилизации оставалось недолго. Последнее время письма от Андрея приходят реже, но они все же приходили. А значит, старший сын жив, здоров и, есть надежда, скоро будет дома.