Человек за спиной

— Видел, — степенно подтвердил Силантьев. — Мужчина солидный.

— Один приходил?

— Один. Только ждали его.

— Кто? Бородач? Плотный, широкоплечий, на цыгана похожий?

Однако версия Платонова не подтвердилась.

— Нет, безбородый. Волос темный, но не совсем черный. Усики тонкие, сам не сказать, чтобы чересчур широк. Худощав скорее.

— А ростом велик?

— С него был где-то, с барина этого.

Дело принимало всё более интригующий оборот.

— Как одет?

— Да как мастеровые одеваются. Барин к нему подсел, говорили между собой, ровно приятели.

— Пили?

— Чай заказывали, калач.

Григорий Денисович помял пальцами переносицу. Он делал это всегда, чувствуя свежий след.

— Уходили по одному?

— По одному, — согласился Илья Спиридонович. — Сначала ваш господин, за ним второй.

— Но первый потом вернулся, так?

— Так, — повторил за чиновником трактирщик.

— Почтенный, что же я из вас клещами по слову тяну? Он не просто вернулся, а вбежал сломя голову, правда? — голос Платонова окреп до начальственного.

— Правда, — немного удивился Силантьев. — Обратно к столу подбегал. Видно, искал дружка-то.

— Не нашел?

— Как же нашел бы, раз он следом вышел?

— Что же было потом?

— Потом ушел опять. Совсем, то есть.

— Дело государственной важности, — веско, очень четко, с расстановкой объявил Платонов — Кто из половых обслуживал их стол?

Глава третья

Уравнение с тремя неизвестными

— В сыскной полиции уверены, что Владыкин сам себе устроил позднюю отлучку, — сказал генерал-майор Козлов.

На этот раз его общение с Григорием Денисовичем происходило не в фортеции Трепова, а в доме № 24 по Большой Морской. Домом, состоявшим из основного, уходящего вглубь квартала, здания и рядом стоящего флигеля, владела Адмиралтейская полицейская часть, но у Козлова и еще нескольких чинов градоначальства здесь были отдельные кабинеты. Тут же в полном составе квартировала сыскная полиция, созданная при канцелярии обер-полицмейстера одиннадцать лет назад. Несмотря на малую численность для города с населением в семьсот с лишним тысяч человек, она успела завоевать серьезную репутацию. Воскресенье, как и прочие дни недели, было для ее сотрудников рабочим.

— То есть, Петр Константинович просто оказался в неподходящее время в неподходящем месте? — вежливо уточнил Платонов.

— Да, так совпало. Стал жертвой банального убийства с целью грабежа.

— Но куда же он всё-таки шел?

— С этим сложнее. В близлежащих домах никто не опознал покойного по фото.

— Странно, правда?

— Правда, — согласился Козлов. — Объяснить его поведение пока не получается. Хотя случаи бывают разные. Может быть, кто-то не спешит признаваться.

— Вы начали с того, что удалось найти извозчика, который вез Владыкина, — напомнил Григорий Денисович.

Настенные часы, едва не заглушив его последние слова, гулко пробили десять.

— Да, извозчик забрал его на Мойке, прямо от парадного. Вместо адреса Владыкин назвал угол Столярного переулка и Малой Мещанской. Там и расплатился.

— Как выглядит извозчик?

Вопрос показался помощнику градоначальника неожиданным.

— Хм… Да как все извозчики. Армяк с кушаком, шаровары, сапоги.

— Бородат, конечно?

По тону Платонова невозможно было определить, шутит он или нет.

— На убийцу не похож, если вы об этом, — ответил генерал. — У него борода огненно-рыжая, ее легко запомнить.

— А на углу Столярного никто не ждал нашего любителя поздних моционов?

— Извозчик уверяет, что нет. Высадил Владыкина и сам удивился, зачем тот на Мещанскую пожаловал. Но ему-то что? Получил свои копейки, развернулся и укатил.

— Какие же дальнейшие планы у сыскной полиции? Что мне доложить его сиятельству?

Козлов потрогал стреловидный ус.

— Чего греха таить, при Иване Дмитриевиче Путилине9 дела обстояли получше. К сожалению, беда у него со здоровьем, пребывает в долгосрочном отпуске… Все силы бросаем на розыск посыльного.

Стук в дверь помешал продолжению беседы.

— Ваше превосходительство, дозволите? — вчерашний надзиратель, переодетый в штатское и теперь имевший вид вылитого конторщика, деликатно шагнул в кабинет.

Его глаза излучали нескрываемую радость.

— Взяли мальчишку!

Мнимому посыльному недавно стукнуло четырнадцать. Он был щуплым и невысоким даже по сравнению со сверстниками, одет наподобие подмастерья, обут в стоптанные башмаки и, кажется, не умывался сегодня. Его живые, темные глаза бегали туда-сюда, ни на ком и ни на чем не задерживаясь. На ум Платонову пришло сравнение с воробьем, подбирающим крошки перед хлебной лавкой.

Узрев перед собой Козлова в мундире, с шашкой на боку, мальчишка втянул голову в плечи, будто хотел спрятаться. Надзиратель Трубников, сообщивший начальству о задержании, развеял его иллюзии в прах.

— По уложению о наказаниях уголовных и исправительных, тебе каторга полагается. Знаешь об этом? — взял он быка за рога.

Задержанный шмыгнул носом.

— Помилуйте, барин…

— Судью будешь просить. Может, годик скостит.

— За что ж меня?

— За соучастие в убийстве. Как сообщник пойдешь.