Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1

На самом деле места не было. И это означало, что Элен Кемпбелл-Блэк должна перейти вперед и сесть рядом со своим бывшим мужем, который в прошлом имел еще больше беспорядочных связей и тоже опаздывал на назначенные встречи, но теперь смотрел на маэстро с холодным неодобрением исправившегося распутника.

– Казанова, – пробормотал он Тагги. – Даже не могу представить его ребенком. Должно быть, в школе проводил все время в лаборатории, расчленяя живых крыс.

Двинувшись к Гермионе, Раннальдини вдруг заметил раболепствующую Китти.

– Вообще-то пятница рабочий день, – сказал он ей. – Надо полагать, дома все в порядке, раз ты позволяешь себе бездельничать.

– Я ждала вас завтра, – заикнулась Китти, – думая, что Наташе будет без нас одиноко.

– Тише, – прикрикнула Гермиона. – Борис хочет начать.

У Бориса на голубом пиджаке зияла дыра, пуговицы белой рубашки с оборками были расстегнуты, брюки держались на ворсистых помочах, а из-под темного банта выбивались непокорные черные волосы. Поднявшись на рострум, он наклонился для поцелуя партитуры «Академической увертюры» Брамса, поднял палочку и сразу же начал. Если Раннальдини олицетворял собой холодный расчет, то Борис был исполнен огня и романтического энтузиазма. Оркестр играл очень слаженно. Боб Гарфилд, никогда не прекращавший поиск талантов и сейчас стоявший у стены, достал свой блокнот.

Раннальдини, закрыв глаза, нарочито морщился от каждой фальшивой ноты. Руперт Кемпбелл-Блэк, не придумав ничего лучше, пристроил золотоволосую голову на плече теперешней жены и легонько захрапел в контрапункт с музыкой, пока бывшая жена не разбудила его послушать Маркуса, исполнявшего заключительную часть «А-бемольного концерта для фортепьяно» Моцарта. Маркус делал это так изысканно и выглядел так совершенно со своим лицом фавна, большими карими глазами и блестящими темно-рыжими волосами, что публика, кроме сохранявшего невозмутимость Раннальди-ни, вызвала его на бис.

Вытерев лоб, счастливый Борис занял рострум:

– А сейчас прозвучит мое сочинение в исполнении Маркуса. Я надеюсь, вы все его поддержите.

Ничего не понимавшая в подобной музыке публика в смущении стала поглядывать на часы.

– Звучит так, словно в пианино стая кошек. Ужасная фальшь, – пробормотал Руперт.

– Я думаю, определенный смысл есть, ведь это модерн, – прошептала Тегги.

– Тихо ты, – яростно сказал Руперт. Раннальдини, систематически отказывающийся включать в программы сочинения Бориса, чувствовал себя на высоте и, ухмыляясь, приготовился уснуть. Почти прикрыв глаза, он рассматривал трясущуюся, как бланманже, Китти. Жестоко было бы сравнивать ее с другими, более юными женами, находящимися в зале, но Раннальдини сделал это. Поглядев на Тегги Кемпбелл-Блэк, он решил, что та вызывает желание, особенно в этом кашемировом платке, подчеркивающем румянец на щеках. А какая грудь и ноги под замшевой мини-юбкой! Ее упругие бедра в два раза длиннее и тоньше, чем у Китти. У Тегги была репутация превосходного кулинара, и все дети Руперта ее обожали, чего никак нельзя было сказать о его жене. Раннальдини думал, что было бы неплохо ее увести. Он любил выбирать цель заранее. Словно отвечая его желанию, Тегги обернулась и улыбнулась только потому, что он показался ей знакомым. Потом, вспомнив, что их друг другу не представляли, она отвернулась, а Раннальдини вдруг поймал такой убийственный взгляд мужа, что торопливо уставился на Элен. Она тоже была ошеломительна. Руперт действительно знал толк в женщинах. Раннальдини даже пожалел, что не пригласил Сесилию для антуража, но она так истощилась в «Савойе», что ей невмоготу было даже подняться с постели.

И тут настала очередь Наташи спеть «Послушай, послушай, как здорово». Голос ее звучал не лучшим образом, да и репетировала она не слишком прилежно. Аккомпанировал Маркус, по доброте души проскакивавший трудные места. Публике оставалось посмотреть в программки, узнать, что это Раннальдини, и разразиться громкими аплодисментами, инициатором которых стала Гермиона.

Мысли Раннальдини перекинулись на маленькую блондиночку-флейтистку, которую на репетиции он довел до слез. Завтра надо быть с ней суровым, затем очаровать комплиментами, попросить посетить его квартиру у Гайд-парка и немного выпить. «Я вас только припугнул, дражайшая детка, потому что вы талантливы».

Ансамбль в составе Вольфи, играющего на кларнете, Наташи со скрипкой и Маркуса Кемпбелл-Блэка с трубой доигрывал «Голубя» из «Птиц» Респиги, так крепко ощипав несчастное творение, что Раннальдини уже стал подумывать о выходе. Но тут Китти зашептала, что девочка, от которой без ума Вольфи, выступит следующей.

Ансамбль, завершивший выступление «Загадочным превращением», занял свои места.