Человек-змея

В управлении автомобильным транспортом и соцстрахе всегда требуют контактный адрес, поэтому на чужих почтовых ящиках дополнительным получателем я указываю своё новое имя, одно из тех, которым ещё не начал активно пользоваться. Иногда выбираю улицу, дом и квартиру в престижном микрорайоне или, наоборот, на незавершённом строительном объекте, а потом отношу на почту заявление с просьбой пересылать корреспонденцию в удобное мне место. Управление автомобильным транспортом никогда ничего не узнает. Адрес для пересылки можно давать любой, даже липовый. Когда я в очередной раз меняю имена, вся моя почта идёт на Аляску! Где-то на севере скопилась целая гора писем, адресаты которых никогда не рождались и никогда не умрут.

Сейчас дела идут неплохо, совсем неплохо. Джимми и К° с каждым днём всё больше платят, всё больше от меня зависят и уговаривают бросить основную работу. Уже жалею, что с ними связался.

* * *

Предстояла очередная смена имени. Я был в Лас-Вегасе — навещал почтовые ящики и отделения местных банков и параллельно готовил несуществующие адреса и кредитные истории для людей Джимми. Бренчание автоматов стихло, и мой затуманенный взгляд упёрся в вестибюль отеля с казино, в баре которого я сидел. Из розового, явно, на заказ выкрашенного джипа высыпали пять девушек-студенток и игриво помахали портье. Зарегистрировались, порхнули к лифту, и я услышал, как одна из них сказала: «Бассейн». Там на полосатых шезлонгах я и нашёл их через двадцать восемь минут.

Всю вторую половину дня я наблюдал за девицами: они спустили около двухсот долларов на стоящих недалеко от бассейна столах с низкими ставками. Я — раза в два меньше у «каблука», где вшестером играли в двадцать одно. Самое главное — не привлекать к себе внимание, а если выиграешь, это неминуемо. Ещё страшнее, если сфотографируют и вышвырнут из казино.

Девушки заказывали дешёвые напитки, оставляли мизерные чаевые, умело отбиваясь от мужчин, ходивших вокруг них стаями: университетских крысят, деловых тараканов, смуглых Аладдинов, облитых парфюмом и увешанных золотом. А молодые красотки не теряются: и заигрывают, и на расстоянии держат!.. Ближе к вечеру я спустился за ними в бар и угостил коктейлем.

— Уезжаю работать в Нью-Йорк, — начал я, якобы с трудом решаясь на откровенность. — Там моя бывшая. Вот я и подумал… Девушки, у меня к вам просьба, на первый взгляд странная. Если поможете, дам сотню и заплачу за такси. Больше вы никогда меня не увидите, обещаю! — Пять двадцаток веером легли на стойку бара.

В сувенирной лавке на бульваре Лас-Вегас нашлась кабинка моментального фото. Синди устроилась у меня на коленях, и я велел ей улыбаться. Тридцатью секундами и четырьмя долларами позже автомат выплюнул две полоски чёрно-белых фотографий: мы с Синди тискаемся и смеёмся. Остальные девицы пожелали сняться друг с другом.

— Нет, сначала каждая со мной! — запротестовал я.

У Синди чёрные волосы и высокие скулы, но не острые, а, наоборот, закруглённые. Худенькая, с маленькой грудью, сильно загорелая. Но когда «скорая» привезла меня в «Королеву ангелов», её фотка лежала в невадском банковском сейфе Раймонда О’Доннелла. В бумажнике у меня снимок Джен: худенькая, с острым личиком, задорным ежиком светлых волос, серыми глазами и неоновой улыбкой. На обороте надпись: «Дэнни! У нас с тобой всегда Марди-Гра! Карен». В секонд-хендах что только не найдёшь, в том числе и старые тетради, а в них бесценные для меня образцы почерка. Я выбрал тот, что больше всего соответствовал фото — весёлые округлые буквы с замысловатыми петлями и завитушками, — и подвёл готовую надпись розовым фломастером. Из Лас-Вегаса я уехал с двадцатью четырьмя чёрно-белыми снимками романтического характера, а девчонки даже шестой палец не заметили!

Слишком частые перемены личности накладывают внешний отпечаток, легко заметный при внимательном осмотре. Новёхонький бумажник, пустой, за исключением блестящих, без единой царапинки прав, штрафного талона и сияющей карточки социального страхования. Вот и первая ошибка: кто же носит с собой карточку соцстраха?!

У меня совсем другое дело: бумажнике монограммой ДФ я смазал норковым маслом, оставил на месяц на окне, а потом провернул в стиральной машине. Внутри водительские права, карточка из видеопроката (беру документальные фильмы, которые не смотрю, и выписываю журналы, которые не читаю; что же, хобби тоже менять приходится), кредитка, корешок билета в кино («Огненные всадники» в Варайети-центре), чеки (из банкоматов, винного, стрипклубов, заправки), служебный пропуск, фото Джен-Карен, неиспользованный рецепт на кодеин, визитки (из автомастерской, антикварного, студии звукозаписи). Копы просмотрели, не нашли ничего интересного и тут уже забыли.