Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

Не меньшим влиянием и уважением, чем гаруспики, пользовалась в Риме и коллегия государственных жрецов-гадателей, так называемых авгуров, также перенятых римлянами этрусков и обязанных своевременно извещать магистратов республики о благоприятных или неблагоприятных знамениях, или предзнаменованиях. Их «епархией» были толкование полетов и криков птиц (само слово «авгур» происходит от лат. avis — «птица», и gеro — «вести себя, поступать»), а также поведения храмовых «священных кур». Поскольку вопрошание гадателей о знамениях и их истолковании было не только «правилом хорошего тона», но и обязанностью, и весь античный мир был суевернее целого скопища современных «бабок» вкупе со смотрящими им в рот почитательницами (а то и почитателями), искусство авгуров (или, как говорили римляне — «дисциплина этруска», то есть «этрусская наука[39]»), несомненно, было предметом разного рода политических манипуляций, тем более, что на рассмотрение авгуров, очевидно, не стеснявшихся извлекать из такого положения дел немалую для себя выгоду, выносилось и решение важных проблем, связанных не только с выборами должностных лиц. Когда, к примеру, в 426 году до Р. Х. встал вопрос о праве военного трибуна с консульской властью, без ущерба для религии, назначать диктатора, пришлось обратиться за советом к авгурам, развеявшим сомнения. В 175 году до Р. Х. именно на рассмотрение авгуров был вынесен вопрос, была ли допущена погрешность при распределении театров военных действий между консулами путем жеребьевки. Решение авгуров могло даже сорвать выступление римского войска в поход. В 168 году до Р. Х., например, консул был вынужден выступить походом в Галлию только с латинскими союзниками римлян, оставив собственно римские легионы в «Вечном Городе», поскольку, по мнению авгуров, он ошибочно (лат. vitio) назначил день для сбора войска. Уже в эпоху Цезаря вошло в поговорку выражение «улыбка авгура» — иначе говоря, скрытая насмешка, с которой «посвященные» авгуры переглядывались, втайне потешаясь над «непосвященными» профанами, которых морочили своими «предсказаниями» и «толкованиями воли богов». Невольно вспоминается написанное классиком отечественной литературы Николаем Заболоцким о подвизавшихся на том же гадательном поприще (хотя и на другом конце света и в другие времена) монахах-ламаистах: «Монахи переглянулись между собой, и на их губах заиграла чуть заметная усмешка (выделено нами — В. А.). О, эти хитрые пройдохи прекрасно знали истинную природу своих богов!» («Таинственный город. Очерки Тибета для юношества»). Порой бывали случаи «нечестивого» игнорирования римлянами, даже самыми высокопоставленными, рекомендаций авгуров. Так, один римский флотоводец приказал выбросить за борт клетку со «священными курами», клевавшими, по мнению авгуров, предложенное им для гадательных целей зерно «не так, как следовало», в чем гадатели усмотрели «зловещее предзнаменование». Не зря древний мудрец учил, что лишь тот человек свободен от всех зол, для которого не существует ни предсказаний, ни сновидений, ни примет. Тем не менее, даже вольнодумец и скептик Гай Юлий Цезарь, в силу занимаемой им жреческой должности, не мог пренебрегать совершением положенных ему по этой должности обрядов (хотя нередко намекал на свое подлинное к ним отношение). Слишком сильна была власть традиций…

Храм богини Весты в Риме (современный вид)