Человек звезды

— Позвольте представиться. Виктор Маерс, коммандер, офицер американской военно-морской разведки «Неви Энэлайзес». Глава секретного отдела НАСА по вопросам инопланетных цивилизаций. Магистр парапсихологии Йельского университета. Профессор богословия в Гарварде. Прибыл в город П. по договоренности с правительством России и с согласия русских специальных служб для проведения специальной операции в интересах США и России.

Все это Маерс произнес чеканно, с командирскими интонациями человека, привыкшего повелевать и ожидающего от других безоговорочного подчинения. Петуховский вначале был ослеплен великолепной формой, обилием наград и титулов. Но его минутная робость сменилась еще большим негодованием, ибо перед ним стоял лицедей, чьим ремеслом были обман и шарлатанство.

— Как ты сказал? Каких собачьих наук ты магистр? Каких межпланетных сортиров ты богослов? На какой толкучке купил свои бляшки? Я тебя сейчас отправлю в изолятор к уголовникам, и они тебе вставят космический зонд и отправят в другую галактику.

Маерс повел голову туда, где на ампирной тумбочке стоял телефон правительственной связи. И телефон зазвенел тем требовательным нетерпеливым звоном, который заставил Степана Анатольевича опрометью кинуться и снять трубку. И в гладкой, цвета слоновой кости трубке мягко зарокотал, замурлыкал голос с едва заметной насмешкой, которая приводила в трепет губернаторов и министров.

— Слушаю вас, Владислав Юрьевич! — благоговейно произнес Петуховский, вытягиваясь во фрунт.

— Степан Анатольевич, — с ласковыми кошачьими интонациями мурлыкал голос, но Петуховский не обманывался, зная, как молниеносно и беспощадно бьют когти пушистой и ласковой лапы. — У вас там какие-то неприятности? Уж будьте добры, постарайтесь справиться с ними до визита Президента. Этот визит готовит мой личный представитель Виктор Арнольдович Маерс. Оказывайте ему максимальное содействие. Его полномочия подтверждает Президент и наши спецслужбы. Кстати, современное искусство является оружием, которое может разрушить или спасти государство. Я знаю вас как крепкого руководителя и верного государственника. Желаю удачи.

В трубке, которую сжимал кулак Петуховского, угасал звук. Белоснежный мундир американского морского офицера сверкал эполетами, орденами, полученными в не известных Петуховскому сражениях. Острые глаза из-под белесых бровей смотрели спокойно и повелительно. Пламенел на лбу лепесток красного мака. Петуховский, ошеломленный, растерянный, искал слова, чтобы повиниться перед могущественным визитером.

— Не беспокойтесь, Степан Анатольевич, ваша реакция на мое появление вполне предсказуема. Все мы немножко антисемиты, и все мы имеем в друзьях несколько симпатичных евреев. Давайте приступим к делу. Надеюсь, что буду понят.

— Так точно, Виктор Арнольдович! — Петуховский хотел было щелкнуть каблуками, но на ногах его были восточные чувяки, и голые пятки, ударив одна о другую, не произвели желанного звука.

— Быть может, глядя на эти боевые награды, — Маерс указал на свои орденские колодки, среди которых пылало «Пурпурное сердце», — вы понимаете, что я приехал в город П. не для того, чтобы проводить художественный фестиваль и удивлять ваших обывателей заморскими фокусами. Я приехал сюда в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Делегирован не только российской ФСБ и Генеральным штабом, но и начальником объединенных штабов США, Госдепартаментом и специальными службами. Среди последних — мало кому известная Служба космической безопасности. Эта служба противостоит угрозе столкновения Земли с крупным метеоритом. Но в еще большей степени она готовится отразить атаку внеземных цивилизаций. И эта атака ожидается в ближайшее время, и объектом атаки выбран ваш город.

Степан Анатольевич, оглушенный метаморфозой Маерса и телефонным разговором с мурлыкающим богоподобным существом, плохо понимал услышанное. Улавливал звук, а не смысл. Его волновало красноватое пятно на лбу Маерса, напоминавшее смотровой глазок в асбестовой печи крематория, куда он однажды заглянул, совершая инспекцию городских коммунальных служб. В печи бушевал огонь, пламя охватывало гроб. Теперь Степан Анатольевич мучительно гадал, ни увидит ли он, если приблизит свой глаз ко лбу Маерса, раскаленный до бела свод печи и гроб, из которого вылетает огненный факел.