Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь (СИ)

Врун! Девушка тянется к щиколотке, поправляет светящийся браслет, отслеживающий её передвижения. Или ей дают шанс найтись самой? В плотном круге из ветвистых деревьев и кустов найти и заметить кого-то непросто, поэтому это лучшее место для тренировок. Хотя, было бы лучше уехать дальше от города. На улице лето, жара неимоверная, но они вынуждены торчать в пыльном и грязном Нью-Йорке, потому что вместо долгожданных отпусков все суперзлодеи вышли на улицы. Например, два дня назад, Башню атаковали механические псы доктора Дума. Ничего страшного, с ними разобрались за полчаса, но ущерб не восстановили до сих пор. Благо, их удалось заблокировать на первых этажах, где располагался бизнес-центр, а доберись они до лабораторий или жилых помещений… Они были кусачими, с острыми зубами и когтями, озлобленные металлические твари, рычащие, будто живые. Передёргивая затвор Шальной винтовки, целясь в места соединений, слушая приказы в наушнике, она не думала. Она горько рыдала после, прислонившись обнажённым боком к холодному кафелю душа, поливаемая сверху водой. Стараясь не выдать себя и затопившую боль, зажимала руками рот, кусала пальцы. Горестные мысли, что ничего в этом мире не изменилось, по-прежнему уничтожали её изнутри. “Мыло в глаз попало”, - равнодушно объясняла она красные воспалённые глаза и опухшие веки. Ей не верили, но согласно кивали.

Шуршание в кустах усилилось. Наконец, на поляне, где она расположилась, появился Клинт Бартон.

- Вот ты где! – ворчит он, выпутывая из взлохмаченных волос застрявшую веточку. – Когда ты уже перестанешь играть в прятки?

- Это не прятки, - Алиса складывает руки на груди, всем видом показывая, что сердится за прерванную тренировку. – Ты прекрасно знаешь, что моя повышенная чувствительность притупилась, пока я была в больнице и на реабилитационном периоде. И поэтому мне нужно тренироваться, и делать это на природе. По-хорошему, я вообще должна была уехать, но ты мне запретил.

- Я не запретил, я сказал, что мы поедем вместе, - в тон ей ответил Клинт, вспоминая тот разговор. Точнее, даже не разговор, а знатный скандал, один из многих.

Девушку приводил в бешенство тот факт, что она на коротком поводке. Что вся её жизнь теперь под строгим контролем со стороны не в меру ревнивого лучника-“Мстителя”. В спортзал они ходили только вместе, растягиваясь перед полноценной тренировкой, она ощущала на себе жадные взгляды, прикованные к заметно округлившейся фигуре. Не то, чтобы она набрала лишний вес, но ушла затянувшаяся подростковая угловатость, прикрылись пластами мышц кости. И, как назло, из гардероба исчезла вся мешковатая одежда, появилась обтягивающая, эластичная, плотно прилегающая “второй кожей”. Это выглядело вызывающе и смущало до постоянно горящих щёк и ушей. От антидепрессантов пришлось отказаться, пить лекарства, которые рекомендовал при выписке врач.

Но самым пугающим изменением стал переезд в комнату Бартона. Даже представить было сложно, что это произойдёт так скоро, и сколько условностей поставила всё ещё смущающаяся нового статуса девушка. Не заходить в душ, пока она там, не раздеваться в её присутствии, не претендовать на её половину кровати (путём долгих, громких и не всегда цензурных переговоров Клинт вытребовал одну большую кровать, а не две отдельных), и ещё много и много правил. Но прикладывая лёд к очередному синяку, полученному в бою за отмену следующей статьи из “соглашения о совместном проживании”, Клинт с восхищением приговаривал: “Вот это темперамент”. Тем более он знал, как можно успокоить бушующую девушку. Простой и извечный способ “обнять и поцеловать” в таких случаях работал превосходно. Особенно, если учитывать, какое у неё отзывчивое к ласке тело. Боль терпеть она может превосходно, а вот к ласке не привычна, и поэтому нежные прикосновения вместо ударов приводят её в замешательство, которым так легко воспользоваться.

Так и сейчас, предчувствуя назревающую ссору, Клинт медленно подошёл напряженной фигуре, взял за руку, поцеловал запястье, обвёл губами выпирающую косточку, проследил взмах соколиных крыльев. Свистящий вдох послужил сигналом к тому, что его уже почти простили. Ал можно понять, она изо всех сил старалась начать новую жизнь, стать нормальным человеком, хотя ещё боялась того, что может с ней произойти. Ей не давала покоя неопределённость в будущем: связана ли она с Джиной Грей или теперь, в этом времени, она сама по себе? Волосы медленно отрастали, завивались на концах, и у Клинта обнаружилась приятная привычка зарываться в них носом, вытаскивать резинки и заколки. Жить с ним в одной комнате было непривычно, но, вполне можно было приспособиться. Она ни за что не признается, но засыпать, чувствуя чужое тепло рядом – приятно, а если навалится тёмной пеленой очередной кошмар, то нежным поцелуям разбудят, прижмут к горячему телу, несмотря на запрет, и тогда сны будут только светлые и лёгкие.

- Ох, ты просто невозможен, - улыбается Алиса, облизывая пересохшие губы. – Зачем ты искал меня сейчас?

- Я скучал.