Читаем Чем социализм лучше капитализма полностью

Производственник исходит из требований технологии. Так, Хенри Уильямович Форд заявил: «Покупатель может выбрать „Форд-Т“ любого цвета при условии, что выберет чёрный». С точки зрения торговца - вопиющая нелепость: как же можно не обращать внимания на пожелания потребителей? Но из всех красок, доступных на момент разработки легендарной «жестянки Лиззи», приемлемую для конвейера скорость высыхания имел только один - чёрный! - японский лак. Проблему можно решить, распараллелив процесс: сейчас панели кузовов расходятся по десяткам покрасочных постов и потом сводятся вновь на общий конвейер. Но тогдашние средства управления были недостаточны для надёжной синхронизации разветвлённых цепочек: пришлось бы создавать промежуточные склады, да ещё и исправлять ошибки сборки, дабы с конвейера не сходили пятнисгые автомобили. Поэтому Форд ориентировался на простой и надёжный однолинейный конвейер. Зато его автомобили вышли столь дешёвыми, что миллионы покупателей просто не задумывались о цвете.

Заметим: Форд достиг результата, желанного любому торговцу, - массовой продажи товара. Но шёл он путём, лежащим вне торговой логики. Торговец провозглашает первичными требования потребителя, а от производственника требует удовлетворения этих требований любым способом - и любой ценой. Если же цена выходит неприемлемая для потребителя - торговец чаще всего требует её снизить ухудшением качеств, не очевидных потребителю.

Я не раз цитировал пример из отечественной истории. Ещё в первом тысячелетии нашей эры русские кузнецы выпускали трёхслойные ножи: средний тонкий слой из высокоуглеродистой - твёрдой - стали, боковые из низкоуглеродистой - мягкой. При работе боковые слои стираются быстрее, и нож самозатачивается. Но в двенадцатом веке такие ножи вышли из употребления, а массовым стал нож из мягкой стали с наваренной твёрдой кромкой. Его надо часто затачивать, а когда кромка исчерпается, приходится выбросить. Почему от хорошего изделия перешли к явно плохому? Кузнецы стали работать не по прямым заказам потребителей, а на торговых посредников, выносящих ножи на широкий рынок. Покупатель, не знакомый с тонкостями кузнечного дела, не отличит халтуру от добротного инструмента, а нож с приварной кромкой куда дешевле трёх слоёв, сваренных по всей поверхности. Вдобавок плохие ножи изнашиваются быстро, так что торговый оборот многократно возрос. А самозатачивающиеся инструменты переоткрыты только в середине XX века.

Производственники с торговцами, казалось бы, сходятся в вопросе обновления продукции. Тем и другим удобно вечно производить одно и то же. У тех и других не получается вечно производить одно и то же. Но по разным причинам. Торговец смотрит прежде всего на перенасыщение рынка: если избавиться от конкурентов, рынок можно насыщать дольше, ничего не меняя. Производственнику важны собственные новые мысли: даже если у него не найдётся конкурентов - он с удовольствием воплотит в жизнь свежую идею просто потому, что это интересно (а судя по моему личному опыту - ещё и очень приятно).

Перечислять различия двух подходов к хозяйству можно ещё долго. Но для меня важнейшее - в восприятии специфики самого производства. Производственник вынужден вникать во все тонкости (как Форд в вышеприведенном примере - в свойства лаков и красок). Торговцу же, но сути, безразлично, что именно продавать. Даже первоклассный товаровед или консультант в магазине вряд ли знает десятую долю того, что расскажет о своём изделии не то что директор завода, где оно выпущено, но даже любой рядовой работник этого завода. А уж торговля ценными бумагами предприятий, вроде бы нацеленная на перераспределение средств к более эффективным, и подавно не вникает в технологические тонкости производства, но следит за отчётами о чисто коммерческих успехах и провалах. Даже высокотехнологичные производства вроде прославленной Apple описывают в лучшем случае потребительские возможности своей продукции, но не технические характеристики.

Отсюда, в частности, представление об эффективном менеджере как человеке, способном с равной лёгкостью руководить чем угодно (или консультировать кого угодно). Эту тему не буду развивать подробно, а рекомендую статью «Корифеи всех наук» по адресу http:// saint-juste.narod.ru/korifei.html или http://scepsis.net/library/id_2962.html в Интернете, посвящённую как раз необходимости различия экономических подходов к разным технологиям. Хороший производственник чаще всего также быстро переключается на новую технологию

но благодаря тому, что хорошо умеет вникать в её тонкости.

Судя по известной мне части опыта тех, кто считает себя эффективными менеджерами

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых загадок истории
100 знаменитых загадок истории

Многовековая история человечества хранит множество загадок. Эта книга поможет читателю приоткрыть завесу над тайнами исторических событий и явлений различных эпох – от древнейших до наших дней, расскажет о судьбах многих легендарных личностей прошлого: царицы Савской и короля Макбета, Жанны д'Арк и Александра I, Екатерины Медичи и Наполеона, Ивана Грозного и Шекспира.Здесь вы найдете новые интересные версии о гибели Атлантиды и Всемирном потопе, призрачном золоте Эльдорадо и тайне Туринской плащаницы, двойниках Анастасии и Сталина, злой силе Распутина и Катынской трагедии, сыновьях Гитлера и обстоятельствах гибели «Курска», подлинных событиях 11 сентября 2001 года и о многом другом.Перевернув последнюю страницу книги, вы еще раз убедитесь в правоте слов английского историка и политика XIX века Томаса Маклея: «Кто хорошо осведомлен о прошлом, никогда не станет отчаиваться по поводу настоящего».

Илья Яковлевич Вагман , Инга Юрьевна Романенко , Мария Александровна Панкова , Ольга Александровна Кузьменко

Фантастика / Публицистика / Энциклопедии / Альтернативная история / Словари и Энциклопедии
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену / Публицистика
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное