Читаем Чем женщина отличается от человека полностью

Так же, как когда-то прекраснодушные русские народовольцы шли в народ, совершенно не зная его нужд, так сегодня феминизированная американская интеллигенция упрямо пытается донести до обычных женщин, какими они должны быть и как именно обязаны себя вести в свете новых идей. И не дай бог какому-нибудь должностному лицу в Америке пойти наперекор новым политическим веяниям, руководствуясь здравым смыслом, – сожрут, уберут, затравят, уволят с волчьим билетом.


…Итак, Засулич Вера Ивановна 1849 г. р., рецидивистка, судом присяжных была полностью оправдана. Отстреливать яйца градоначальникам стало можно.

И маховик потихонечку начал раскручиваться. В течении следующей четверти века убиты 24 начальника тюрем, 26 приставов, 26 агентов охранных отделений, 15 полковников, 7 генералов, 16 градоначальников, 33 губернатора и вице-губернатора, 2 министра внутренних дел, 1 министр просвещения, 1 великий князь. Ну, и немерено городовых, офицеров, солдат, случайных прохожих – кто их считать будет. Плюс некоторое количество генералов, убитых по ошибке… В самом начале ХХ века в Пензе вместо жандармского генерала случайно грохнули генерала Лисовского. В Петергофе вместо одного генерала убивают другого – Козлова. В Киеве вместо жандарма Новицкого пырнули ножом случайного армейского генерала. А все равно хорошо – генералы же…

Страна ввалилась в следующий век на маховике террора. И даже не думала останавливаться.

1906 год. Государственная Дума всерьез обсуждает закон об амнистии за любые убийства, грабежи и прочее, если только в основе преступления лежал идейный мотив. А между тем, к моменту обсуждения этого закона за шесть месяцев одного только 1906 года революционерами в результате разных акций было по всей стране уже убито полтыщи человек незнатного сословия.

…Нет ничего страшнее людей идейных, искренне верующих. Идейность, помноженная на необразованность, – нитроглецерин истории. И здесь я просто не могу не повторить Губермана:

Возглавляя партии и классы,лидеры вовек не брали в толк,что идея, брошенная в массы —это девка, брошенная в полк…

Распространяясь на умы, сложная теория всегда редуцируется до примитивного лозунга. Профанируется. Собственно говоря, смысловая редукция – это плата за широту охвата. Теория полностью выхолащивается, атрофируется, зато миллионные армии сторонников готовы идти в бой.

И проливаются кровь и слезы…

Идеи французских просветителей сначала превращаются в красивый лозунг «Свобода, равенство и братство», а затем – в кровавую баню.

Толстенный том экономической работы о прибавочной стоимости сначала превращается в «Грабь награбленное», а потом закономерно перетекает в террор и концлагеря.

Непротивление злу насилием, требование возлюбить своих врагов и подставить бьющему вторую щеку (казалось бы, уж куда пацифичней!) полыхает по Европе кострами инквизиции.

Стремление донести до сограждан прекрасную истину – для их же пользы! – всегда заканчивается одинаково печально для тех, кому ее несут.

Лозунг феминизма о равноправии тоже слишком красив и справедлив, чтобы крови не пролиться. Или маразму не случиться…

Только одна идея никогда не приводила к крови: «Хочу жить богато и счастливо, согласен за это работать, к героизму не готов, а на всех остальных мне, по большому счету, плевать…» Именно этот несимпатичный внешне лозунг позволяет построить работающую машину нормального капитализма, при котором большинство среднего класса живет вполне благопристойно, сыто, чистенько, аккуратно. Если, конечно, не увлечется очередной идеей справедливости… С этим исключительно полезным лозунгом все так здорово получается, видимо, из-за декларированного в нем равнодушия к людям – и в силу этого отпавшей необходимости осчастливливать их насильно.


Я вовсе не утверждаю, что в Америке непременно случится феминистическая революция, к власти придут амазонки и начнут рубить головы направо и налево – мужикам, предательницам сестринского дела, фракционерам, неправильно понимающим идеи Истинного феминизма… Нет. История вообще никогда «дословно» не повторяется. Но она, как известно, случается дважды – первый раз в виде трагедии, второй раз… как сейчас в Америке.

Поэтому я ничего не предрекаю, а просто провожу параллельные линии в смысловом пространстве. В общем, развлекаю читателя, как могу.

Вот вам еще одна картинка – картинка трагедии. Просто для равновесия – не все же одним фарсом смешить. Живые картинки, они всегда проясняют ситуацию лучше, чем абстрактные схоластические рассуждения. Однако, если у вас уже в глазах рябит от картинок, можете ее пропустить, не обижусь. Вам же хуже будет…

Свобода, равенство и братство, или Идейная интеллигенция приходит к власти

Все революции похожи друг на друга. Порой они схожи просто как близнецы, отличить коих человеку со стороны возможно только по именам… И главное, быстро все как развивается!

Перейти на страницу:

Все книги серии Без цензуры

Духовные скрепы от курочки Рябы
Духовные скрепы от курочки Рябы

Об ужасном с юмором — вот что можно было бы сказать про эту книгу, которая в неповторимой авторской манере сепарирует дискурс духовных ориентиров человечества — от иредковых форм, сквозь эмбриональную стадию развития, бурный рост к постепенной мучительной деградации. «Невероятно смешная вещь!» — говорят про «Курочку Рябу» одни люди. А другие в гневе плюются, называя автора лютым безбожником, которым он, впрочем, совершенно не является. Просто автору удастся примечать в привычном и знакомом неожиданное и парадоксальное. И этот взгляд, опирающийся на богатейшую фактуру, все переворачивает в глазах читателя! Но переворачивает в правильном направлении — он вдруг понимает: черт возьми, все наконец стало на свои места! Прежние неясности обрели четкость, мучительные вопросы ушли, растворившись в ироничной улыбке понимания, а мрак таинственности рассеялся.

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Документальное
Моя АНТИистория русской литературы
Моя АНТИистория русской литературы

Маруся Климова на протяжении многих лет остается одним из символов петербургской богемы. Ее произведения издаются крайне ограниченными тиражами, а имя устойчиво ассоциируется с такими яркими, но маргинальными явлениями современной российской культуры как «Митин журнал» и Новая Академия Тимура Новикова. Автор нескольких прозаических книг, она известна также как блестящая переводчица Луи-Фердинанда Селина, Жана Жене, Пьера Гийота, Моник Виттиг и других французских радикалов. В 2006 году Маруся была удостоена французского Ордена литературы и искусства.«Моя АНТИистория русской литературы» – книга, жанр которой с трудом поддается определению, так как подобных книг в России еще не было. Маруся Климова не просто перечитывает русскую классику, но заново переписывает ее историю. Однако смысл книги не исчерпывается стремлением к тотальной переоценке ценностей – это еще и своеобразная интеллектуальная автобиография автора, в которой факты ее личной жизни переплетаются с судьбами литературных героев и писателей, а жесткие провокационные суждения – с юмором, точностью наблюдений и неподдельной искренностью.

Маруся Климова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Проза / Современная проза / Документальное
Растоптанные цветы зла
Растоптанные цветы зла

Маруся Климова – автор нескольких прозаических книг, которые до самого последнего времени издавались крайне ограниченными тиражами и закрепили за ней устойчивую репутацию маргиналки, ницшеанки и декадентки. Редактор контркультурного журнала «Дантес». Президент Российского Общества Друзей Л.-Ф. Селина. Широко известны ее переводы французских радикалов: Луи-Фердинанда Селина, Жана Жене, Моник Виттиг, Пьера Гийота и других. В 2006-м году Маруся Климова была удостоена французского Ордена литературы и искусства.«Моя теория литературы» по форме и по содержанию продолжает «Мою историю русской литературы», которая вызвала настоящую бурю в читательской среде. В своей новой книге Маруся Климова окончательно разрушает границы, отделяющие литературоведение от художественного творчества, и бросает вызов общепринятым представлениям об искусстве и жизни.

Маруся Климова

Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное
Чем женщина отличается от человека
Чем женщина отличается от человека

Я – враг народа.Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное