Чем женщина отличается от человека

Журналист Василий Головин в одной из своих заметок приводит рассказ одного бывшего хунвейбина, который в 1970 году собственную мать… нет, не зарубил мачете, как мать-хуту своего ребенка-тутси, а просто написал на нее донос. Толпа хунвейбинов схватила его мать, ее начали избивать, мазали нечистотами, заставляли часами стоять на коленях, снова избивали, а потом расстреляли. При этом характерно отношение тогдашнего сына-хунвейбина к матери. Он написал на нее донос потому, что мать, как ему показалось, не очень уважительно отозвалась о товарище Мао: «Я почувствовал, что передо мной стоит не мать и даже не человек. Это было чудовище, классовый враг».

Возвращаемся к нашим баранам. Точнее, бараншам. Или баранкам? В общем, к феминисткам, а также к социальным практикам современной Америки.

Вот другой пример тренинга чуткости – чуткости к сексменьшинствам. В Корнеллском университете всех преподавателей загнали на пидорскую политинформацию и заставили смотреть порнофильм, как голубые трахаются. При этом тех, кто морщился, фотографировали – чтобы выявить неблагонадежных и впоследствии с ними плотно поработать или вовсе уволить, если в результате дальнейших тренингов на их лицах при просмотре гей-порно так и не будет появляться улыбка.

В университете Пенсильвании в аудитории разгорелась дискуссия о проблеме рабства. Черные студенты неистовствовали. Чтобы утихомирить публику, профессор сказал, что не только черные являются бывшими рабами – белые тоже (см., например, восстание Спартака). Это была оплошность! Через несколько дней негры толпой завалились к профессору и потребовали извинений. Он извинился. Показалось мало. Через три месяца Лига черных студентов потребовала уволить расиста из университета. Университетское начальство на два месяца отстранило профессора от занятий и отправило его на промывку мозгов – посещать тренинг чуткости. На сей раз расовой.

На каждого преподавателя, который в аудитории не проявляет «необходимой чуткости», пишется донос, и бедолага отправляется на промывку мозгов. Стоит профессору при чтении лекции быть уличенным в использовании «нечуткого языка», как администрация по сигналам студенток вызывает «бесчувственного» на ковер и требует от него посещения тренинга. Отказ от издевательств равносилен увольнению. Причем увольнению с волчьим билетом, поскольку больше нигде в Штатах устроиться человеку не дадут: «нечутких» на работу не берут – не позволят феминистические организации, которые отслеживают судьбу изгоев почище полиции.

Аналогичные тренинги существуют, естественно, и для выхолащивания мужчин. Там мужчинам в течение нескольких часов в доступной форме объясняют, кто они есть на самом деле – ленивые похотливые самцы, подсознательно стремящиеся к насилию над женщинами и собственными детьми. С многочисленными примерами. Потом задают контрольные вопросы для проверки усвоенного. Ты понял, что ты скотина, животное? Нет, ты понял?.. Повтори!..

Ботиночки

– Старик, ты чем сейчас занимаешься? Ты, я слышал, ушел из «Огонька», – спросил меня мужчина, самец, угнетатель, эксплуататор Юрий Нефедкин, мой студенческий друг.

Мы встретились возле выхода из сетевого продмага капиталистического образца, где я покупал винца сухого красного и мяса парного свиного – специально, чтобы покормить друга своего старинного, времен советских, непростых. Мы договорились встретиться аккурат у выхода из магазина. Цель: я посажу друга своего старинного в автоматический мобиль корейского производства и свезу к себе домой. Где произведу с ним распитие вышекупленных напитков, после чего передам ему ботиночки.

Новые совсем ботиночки 35-го размера. Мой сын так и не успел их ни разу поносить – вырос. А у Бена (студенческая кличка Юры) сын младше, ему должны аккурат впору прийтись. А если не в пору, Бен знает, куда ботиночки пристроить:

– У меня соседка – мать троих детей. Мал-мала… Я ей всегда отдаю одежду – целые вороха, из которых мои дети выросли. Она радуется страшно, потому что купить не может. Одинокая баба без мужика. В церковном хоре поет.

– Это она зря. Боженька ботиночки с неба не сбросит.

…Он же не «угнетатель». Хотя и Патриарх…

– Короче, не пропадут твои ботиночки, – сказал Бен. – А чем все-таки ты сейчас занимаешься? Ты же ушел из «Огонька».

– Ушел. Журнал изменился – повернулся лицом к потребителю, а мне неохота писать про то, как правильно выбрать ботинки. Я их лучше тебе отдам… Поэтому сейчас сижу и книгу пишу. Угадай, про что.

– Ну?

– Про феминизм.

– О-о. Страшное дело. Мой… не знаю уж, кем он там мне приходится, – в общем, муж сестры моей жены… Это кто?

– Да пес его знает, я тоже никогда не понимал всех этих деревенских кличек – «шурин-деверь-сват-кум»… Ну, и чего он?

– Фамилия его Г-ров, только ты не пиши фамилию, я тебя умоляю. Он известный в Америке ученый-биолог, работает по проблеме рака.

– Это у которого были судебные проблемы с соседями из-за того, что он забыл газон возле дома постричь?