Чемодан из Гонконга [ Межавт. сборник]

Она удостоила меня долгим, задумчивым взглядом и скривила губы. Мне показалось, что они распластались от уха до уха и были уже на полпути к глазам.

— Это еще зачем? — спросила она и отошла от кровати.

— Ты еще пожалеешь, — проворчал я.

Но она продемонстрировала мне нижнюю часть туловища со стороны спины и вышла из комнаты. Я переложил грелку со льдом с живота на голову и стал припоминать события на вечеринке.

Вечеринка была устроена в доме Луизы Драмонд, которая во времена подражания знаменитой медсестре Флоренс Найтингейл была начальницей Дженни. Луиза была замужем за доктором Сандерсом. Я припомнил толпу окружавших меня людей, балансировавших с полными стаканами и легкими закусками и пытавшихся завязать беседу. Среди них была и блондинка. Кажется, я вспомнил, что всякий раз, когда я направлялся в бар, чтобы пополнить свои запасы спиртного, появлялась и блондинка и тоже запасалась напитками. Она рассказала мне, что пролезла через французское окно, что она соседка Луизы и надеется, та не будет на нее сердиться, и что сегодня ей обязательно надо выпить.

С этого момента, как я ни старался, я уже не мог от нее оторваться. Как говорится, я попался. Однако это меня не очень травмировало: она была великолепнейшим образцом женщины. Она уже не была ребенком, тщательно следила за собой, и это было заметно. И, если быть честным, я ничего не помню о состоянии ее блузки. Казалось, что она одета точно так же, как и все там. Глаза ее напоминали виноградины сорта «конкорд», плавающие в густом креме. Я не специалист по оттенкам волос, но ее были подобны белому золоту, их было много, они ниспадали сверкающим волнистым потоком к ее широким плечам. Цвет ее кожи был подобен солнечному свету, и по ее фактуре я представил, что она была такой везде, без исключения. Она держала себя как женщина, у которой от природы всего чуть больше, чем у остальных, и которая благодарна за это. Она сказала, что ее зовут Кэрол, я объявил, что мое имя Пит, и мы немедленно стали приятелями, я бы добавил, приятелями-собутыльниками.

— Вы кого-нибудь знаете из этих людей? — спросила она и кивнула в сторону соседней комнаты.

— Вряд ли всех, — ответил я.

— Может быть, вы хотите к ним? У меня нет намерения удерживать вас, но лично я среди большого скопления людей чувствую себя не лучшим образом.

Беседа продолжалась, и в ходе ее я даже не заметил, как она мало-помалу оттеснила меня от бара и мы очутились в укромном месте, достаточно далеко от основного потока, направлявшегося к бару и возвращавшегося обратно. Короче говоря, она вытащила из меня мою настоящую фамилию Шофилд, и это совпадало с тем, что услышала, естественно, не подслушивая, Дженни из нашего разговора о моей профессии и об этой безделице с наядой.

Кэрол обладала двумя достоинствами: помимо основного анатома-биологического, помогавшего ей прекрасно ладить с мужчинами, у нее было забавное чувство юмора и способность воспринимать его с невозмутимым лицом. Она могла слушать и смотреть на тебя своими огромными глазами, но пока она хоть что-нибудь не скажет, я не мог понять, о чем она думает. В своем рассказе о наяде я продвинулся достаточно далеко, но должен сознаться, что с его помощью скорее развлекался. Мне и сейчас он кажется все еще смешным, несмотря на похмелье и все с ним связанное. Я даже попытался хихикнуть, но тут же поспешил оставить это занятие, взвыв от головной боли.

Вошла Дженни и стала бродить по комнате. Я продолжал лежать, вспоминая, и снова стал смеяться. Дженни удостоила меня несколькими взглядами, какими заботливая жена смотрит на больного.

— Слушай, — сказал я, давясь от смеха. — Это тебя убьет. Мы уже хорошо нагрузились…

— Ты бы помолчал, — проворчала Дженни.

— И придумали такую игру, вернее розыгрыш — собирались инсценировать задержание, шуточное, выглядевшее так: я должен был повязать на лицо платок, а она должна была вернуться с поднятыми руками в зал. Я должен был идти сзади, держа руку в кармане, как будто у меня пистолет…

— О, Боже, — простонала Дженни.

— Ты знаешь, только чтобы оживить сцену я сказал: «Конечно, было бы лучше, будь пистолет настоящий. Все бы выглядело куда естественнее». И Кэрол…

— О, мы уже вспомнили ее имя, — прокомментировала Дженни. — Дела у вас шли неплохо…

— Кэрол сказала: «У меня дома он есть. Давай проберемся туда и заберем его». Таким образом, мы все продумали. Это казалось нам очень смешным, и мы принялись хохотать. Затем мы решили осуществить этот план. Начали с того, что пролезли через французское окно…

— Чтобы добыть пистолет, — саркастически заметила Дженни.

— Ну да, — парировал я. — Но Кэрол остановила меня. «Послушай, — сказала она очень доверительно, — мы должны все делать тихо, потому что у меня в гараже мертвый мексиканец». Я ответил: «Разумеется! Мы потихоньку», — и мы снова принялись хохотать. Насмеявшись вдоволь, мы двинулись через внутренний дворик, соблюдая при этом абсолютную тишину, чтобы не побеспокоить мертвого мексиканца…