Чемодан миссис Синклер

Дороти заперла дверь кухни, и они двинулись к ферме Норт-Барн. Снег валил все гуще. Дороти задним числом ругала себя: почему она не отправила Эгги за доктором Сомсом? Она же не медсестра и не сможет помочь. Ей не приходилось выхаживать собственных детей. Не доводилось никому вытирать вспотевший лоб, кормить с ложки бульоном или подтирать пол, на который вывернуло больного. Весь ее опыт врачевания замыкался на ней самой.

Дороти едва поспевала за Эгги. На подходе к Норт-Барну та припустила изо всех сил. Снег, как назло, падал крупными хлопьями. Эгги рванула дверь хлева. Запыхавшаяся Дороти ловила воздух ртом. По сравнению с полем в хлеву было тепло, но сумрачно. Дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, Дороти стала вертеть головой по сторонам, ища Нину. Она бежала сюда без перчаток, и теперь у нее озябли руки. Ноги в резиновых сапогах просто задубели. Ей показалось, что кожа на них сморщилась. Дыхание восстанавливалось медленно.

Нина лежала в дальнем углу, на охапке соломы. Она как-то странно, не по-человечески, стонала. Совсем как животное. Чувствовалось, ей очень больно.

– Нина!

Дороти опустилась на колени и потрогала голову несчастной.

Лоб Нины не был ни горячим, ни холодным. Эгги примостилась с другой стороны и взяла подругу за руку.

– Дот, это ты. Ой!

– Где болит? – спросила Дороти, снимая пальто и набрасывая его на плечи Нины. – Нина, ответь мне. Где болит?

– Да везде-е-е-е! Мне так дерьмово-о-о-о!

Нина качалась и извивалась, продолжая стонать.

Дороти и Эгги встали. Эгги выглядела маленькой, растерянной и испуганной девчонкой. Она дрожала. Но Дороти было некогда ее успокаивать.

– Скажи, может, Нина что-то съела? Что-то такое, от чего ей всегда бывало плохо?

– Сомневаюсь. Правда, мы вчера налопались сверх меры.

– Мы все ели одно и то же, но ни у тебя, ни у меня, ни у Яна – никаких болей и позывов на тошноту. Ничего не понимаю… Нина, тебя… вытошнило?.. Сама вижу: совсем немножко. Ничего страшного. А что-то еще было? Прости, ты случайно не… обделалась?

– Нет, конечно! – ответила за Нину Эгги.

– Нина, я тебя спрашиваю.

– Утром трижды сбегала в сортир, но с тех пор ничего… Ой, опять. Черт бы побрал эти боли!

– Эгги, беги за доктором Сомсом. Если его нет дома, заскочи к миссис Комптон. От нее больше толку, чем от других. Думаю, она кое-что смыслит в медицине. И потом, у нее есть телефон. Придется вызывать скорую помощь. Тут что-то серьезное. Возможно, аппендицит.

– Это ведь опасно.

– Опасно, если ей не помочь. Так что беги, не мешкай.

– Дот, а ты никуда от нее не уйдешь? Она не умрет?

– Естественно, я никуда не уйду и она не умрет. С чего ты взяла? Но я почти ничем не могу ей помочь. Давай, Эгги, ноги в руки и беги.

Эгги открыла тяжелую дверь хлева, и сейчас же внутрь ворвался вихрь снежинок. Взглянув еще раз на занемогшую подругу, Эгги выскочила и затворила за собой дверь.

Нина лежала с закрытыми глазами и больше не стонала. Все ее лицо было мокрым от пота. Дороти присела на корточки и провела рукой по ее лицу.

– Я этого не выдержу, – прошептала Нина и заплакала. – Я, наверное, умру. Точно умру.

– Не говори чепухи. Эгги побежала за доктором Сомсом. Тебе помогут, и скоро ты поправишься. Держись, Нина.

– Ой! Опять эта паршивая бо-о-оль!

Нина молотила руками воздух, стремясь дотянуться до Дороти, а дотянувшись, опрокинула ее. Дороти рухнула рядом. Нина не отпускала ее. Наоборот, все сильнее сжимала ей руку и орала в самое ухо. Кое-как Дороти удалось вырваться из цепкого захвата. Она присела на корточки, глотая скопившуюся слюну и глядя на Нину. Эта здоровая, крупная девица сейчас корчилась в судорогах, уверенная, что ей пришел конец.

И вдруг Дороти осенило. Понимание вспыхнуло, словно нестерпимо яркое солнце пустыни.

Дороти бросилась к двери хлева. В голове лихорадочно крутились мысли, дрожь пронзала, будто удар тока. Вскоре у нее сложилась более или менее ясная картина случившегося. Все это было так внезапно, но вполне объяснимо. Как она сама могла все проморгать?

– Эгги! – крикнула Дороти во всю мощь своих легких. – Эгги, вернись!

Дороти ждала, но Эгги не появлялась. Она успела отбежать на приличное расстояние. Снежная пелена напрочь скрывала обзор. Тогда Дороти захлопнула дверь и вернулась к Нине. Развернула ее лицом к себе, заглянула в округлившиеся, испуганные глаза.

– Нина, когда у тебя в последний раз были месячные? Ты помнишь дату?

– Спроси чего полегче.

– Ты постоянно набирала вес. За эти месяцы я несколько раз перешивала твою одежду.

– Ну и что такого?

– Скажи, у тебя были какие-то ощущения в животе? В теле? Как будто тебя изнутри тычут или лягают? Как будто что-то бултыхается внутри?

– У меня была чертова пропасть газов. Иногда меня от них крючило.

– Нина, это не газы. В общем, не только газы. Я думаю, у тебя внутри ребенок.

– Что-о?

– И он вот-вот появится на свет. Думаю, нам придется рассчитывать на свои силы. Нина, ты не бойся. Держи меня за руки. Крепко держи. Лучше за одну. Вот так. Не паникуй. Тебе лучше раздеться. А ты дыши. Дыши, Нина.

Нина с плачем и стонами уцепилась за руки Дороти.