Чемпион 3

Он чувствовал, что Марина сверлит взглядом его ягодицы. Ну как чувствовал — зеркала в ванной комнате были повешены друг против друга. Одно на двери, другое на стене у раковины и куда смотрела соседка было видно весьма отчётливо. Как видел Пельмень и то, что она коснулась рукой себе между ног.

Саня зажевал губу, сдерживая желание развернуться и овладеть соседкой прямо на раковине. Понятно, что спрашивать зачем ему при таких раскладах заглядывать к ней в квартиру — лишнее. Может помочь полотенце снять, а то вон за соски стоячие как за крючки зацепилось.

— Розетка у меня сломалась, — выдвинула свою версию происходящего женщина. — Мужика нет посмотреть.

Пельмень продолжая справляться с волнением, взял себя в руки, совладал с эмоциями и прямо спросил:

— Хахаль против не будет, что я своей отвёрткой по чужим розеткам лазаю?

— Так то хахаль, а это ты Сашечка, тем более мы с Никитой вчера окончательно расстались… а отвертка у тебя большая, Саш?

Марина вышла из ванной, ну и пошла, виляя сочной попой.

— Через полчаса будь у меня, — бросила напоследок она.

Пельмень гулко выдохнул, снимая оцепенение, ну и бросился намываться. Вот так с бухты барахты шанс выпал какой! А он себя ещё успокаивал последние пару недель и оправдывал отсутствие близости — мол не надо секса перед соревнованиями, вредно. Хрена два! Надо Федя, надо, как говорится! Соревнования? Че соревнования — подождут.

Вскочив в ванную, Саня встал под поток воды из душа, огляделся и схватил кусок хозяйственного мыла и давай натираться мочалкой. Блин жалко нету нормального геля для душа, а ещё лучше с феромонами, от хозяйственного мыла эффект совсем не тот.

Через пять минут он уже забежал обратно в свою квартиру. Быстро нашёл целлофановый пакетик с остатками кофе у себя под кроватью. Пренебрежительной покосился на заброшенные вкладыши с голыми женщинами и самодовольно хмыкнул. Вот тебе и потрахен вырисовывается, обломитесь девчонки.

Подошёл к шкафу, вывалил груду одежду и просканировал — что лучше по такому поводу одеть. С нарядом у Сани все было проблематично. Что имелось толковое, то сейчас уже было ему велико и сидело на нем примерно также, как сегодня штаны и рубаха. Комично как минимум и отбивающе все желание воспринимать Саню как мужика. Поэтому единственно верным решением, как показалось, было надеть халат бати. Игорь Борисыч хоть и серьезно отличался по комплекции от своего сынка, носил (когда носил) свободный халат. И когда Пельмень его примерил, то обнаружил, что халат ему в притык, но считай как раз.

Немного поразмыслив о насущном, он все же подошёл к тумбочке своей сестры. Открыл верхний выдвижной ящик и достал оттуда презик, который давно заприметил. Без оного никуда, понятно ведь, что посадка у тети Марины отнюдь не прессованная, с таким то количеством ухажеров. В угоду чистому кайфу, но другого варианта особо нет. Резинку он сунул в карман халата.

Следом залился батиным одеколоном, который у того был «на всякий случай». Вонял одеколон крайне специфическими какими-то травами вразнобой, но лучше, чем пахнуть хозяйственным мылом, правда? Ну и напоследок Пельмень ещё несколько минут причёсывался у зеркала. Смущали жидкие водянистые усики. По хорошему их бы сбрить нафиг. Но время — ВРЕ-МЯ! Почему то казалось, что шикарная предоставленная возможность может вдруг исчезнуть. Соседка передумает, ее на работу вызовут или этот Никита придёт!

Закончив с туалетом, Пельмень кивнул собственному отражению в зеркале.

— Теперь то внатуре Ален Делон.

Жирненький конечно… ну чуть чуть если только. Ну а так ещё килограмм десять скинуть и очертания пресса появятся.

В халате, причёсанный и надушенный, Пельмень двинулся к соседке, полный в уверенности в себе. У двери ее квартиры он стоял всего через пятнадцать минут после того, как они в ванной разошлись и обусловились встретиться. По хорошему бы выждать ещё чутка, мало ли женщина прихорашивается, ясно ведь сказала приходить через полчаса, но терпеть не было никаких сил. Да и дверь собака была снова приоткрыта, как будто приглашала зайти и не телиться у входа.

— Я пришёл…

Марина стояла в атласном халатике, таком же коротеньком как полотенце, в котором она была прежде. На ногах были те самые чулки, что Пельмень недавно приметил у соседки на кровати. Если она и хотела прихорошиться, то успела. Ещё как. Саня не мог отвести от женщины взгляд.

— Закрывай за собой дверь.

— Понял.

Он тут же закрыл дверь, запер.

— Я тут кофе принёс, настоящее, пила такое?… — начал Пельмень, показывая целлофановый пакетик.

Вокруг кровати горели свечки и лежали лепестки роз. Саня с любопытством огляделся. А ещё пахло так… сексом пахло.

— Потом, — шепнула соседка, выключая свет.

Комната погрузилась во тьму, разрезаемую блеклым и успокаивающим светом от свечей. Темнота друг молодёжи, решил Пельмень. Теперь назвать комнату соседки иначе, как территорией блаженства и удовольствий, не поворачивался язык.

Долгих разговоров им на этот раз не потребовалось. Халатик Марины, такой непослушный упал вниз. Пельмень кое как, не так изощренно, скинул свой халат.