Чемпион 4

Ого! В правой руке того был пистолет. «Беретта» — судя по характерному очень большому верхнему вырезу кожуха-затвора.

Так. Это уже серьезно.

— Фак ю! Фак ю! Фак ю! — надрывался рулевой. Похоже, и его черепно-мозговое устройство способно было производить словесные конструкции только такой длины, и при этих интеллектуальных данных, да со стволом в руке…

Понятно все. Пока мистер «фак ю» вылезал из «Кадиллака» со стволом на перевес, Пельмень резко шагнул к автомобилю. Ударил ногой дверцу «Кадиллака», защемив руку водилы, дверь то у тачки тяжелая была. Тот взвыл, выронил ствол и Саня механически его отфутболил. Думал для порядка козла головой об руль стукнуть, чтобы голова на место встала, но в этот момент раздался резкий вой сирены. Прямо к «Кадиллаку» подлетел полицейский «Мустанг», откуда выскочили двое копов — один условно-белый, как раз вроде итальянца, другой негр.

— Стоять! Стоять! Руки в гору! — так переводил Пельмень резкие выкрики правоохранителей. И его поразила мгновенная покорность всех троих районных верховодов: Водила залопотал что-то очень лояльное, двое других стали тише воды, ниже травы. Саня тоже аккуратно приподнял руки, показывая пустые ладони, а на агрессивные вопли копов исправно отвечал «донт андэстенд». Самое забавное, что копы не стали ломать троицу, а вот Сане досталось сполна — подбежавший чернокожий коп, свалил Пельменя на асфальт, надевая наручники.

Когда из уст кого-то из задержанных сорвалось «рашн», Пельмень закивал головой, подтверждая. Турист, все дела — как говорится, рашн туристо облико морале, а его вот так вот заломали. Трое молодых и горячих «ганстеров» мололи что-то наперебой, тыкали пальцами в его сторону, и он начал догадываться, что они возмущены его расистскими выходками, оскорблениями и избиениями. Пельмень на все слова, обращенные к нему, твердил свое «донт андэстенд».

Пока все это длилось, рации копов потрескивали, они туда бубнили что-то, а в ответ доносились искаженные, как будто нечеловеческие голоса. Наконец, подкатила еще одна патрульная машина, «итальянец» недвусмысленно махнул рукой на нее и афроамериканец доставил Пельменя на заднее сиденье, отделенное от передних решеткой. А дверцы здесь были лишены ручек, открываясь только снаружи. Тачка укатила, что стало с ганстерами Саня был без понятия.

В полицейском участке стоял страшный шум, гам, царила вонь — по крайней мере, в «обезьяннике», куда затолкали Саню. Он, между прочим, оказался там один белый, остальные были сборная солянка… Один валялся на полу обоссанный и беспамятный, но разило, похоже от всех, и все они были не то бухие, не то обдолбанные, тоже в разной степени. Потому что ни на Саню, ни друг на друга не обращали ни малейшего внимания.

Он тоже на них не смотрел, но в глубине души ощутил беспокойство: как сообщить о себе промоутерам, и как они отнесутся к его приключениям. И даже не столько к ним, сколько к его таланту на ровном месте находить эти приключения на свою задницу?.. Все это заметно давило на психику, он как-то погрузился в себя, отключился от происходящего, не замечая ни мерзкого запаха, ни вообще окружающей дряни. А вдруг вообще отсюда увезут в тюрьму какую-нибудь⁈

Такие «радостные» мысли крутились в Саниной голове, отсоединяя его от окружающей среды… Но вот к клетке подошли двое: здоровенный рыжий с багровым лицом полицай и низкорослый щуплый штатский явно еврейского вида.

Коп что-то буркнул, указав на Пельменя.

— Ты из России? То есть, из Союза? — с карикатурным, почти анекдотическим одесским акцентом спросил щуплый.

— Да, — подтвердил Саша. — У меня и паспорт с собой!

— Давай.

Он взял паспорт, посмотрел, показал полисмену. Тот глянул равнодушно, ничего не сказал.

— Зачем приехал в Америку?

Пельмень рассказал все в подробностях, при этом переводчик много раз переспрашивал, как бы слегка запутывал, проверял на правду. Но Саше-то ничего не надо было сочинять, он говорил как есть. Бывший одессит перекладывал его слова на английский, а коп невозмутимо слушал. По его красной физии трудно было понять, что он думает, а вернее, ничего не понять.

Разобрались с приездом Сани в Штаты, теперь официальные лица потребовали рассказать, как он очутился в «черном» районе. Как собственно начался конфликт…

— Расскажи как все было.

Саня пожал плечами:

— Да мне скрывать-то нечего, я так и говорю, как есть.

И он добросовестно описал все. Начиная с того, как от Джонни переехал на свое нынешнее место жительства, как отправился на ознакомительную прогулку, случайно забрел в этот район, догадался, что в чем-то оказался неправ… Ну, и потом чуть ли не посекундно изложил историю с подкатившим «Кадиллаком» и тремя незадачливыми мудаками.

Экс-одессит все это исправно переводил, коп так же бесстрастно слушал. Когда Саня закончил, в горле у него сильно пересохло, и он попросил пить. Краснорожий окликнул кого-то, через минуту еще один полицейский притащил маленькую пластмассовую бутылочку с водой.

Пельмень жадно осушил ее:

— Сэнкью!

Коп впервые изобразил подобие улыбки.