Чемпион

В октябре он вернулся. В институт долго не заходил. Мы уже знали, что он в городе, но никто его не видел. А потом он как-то приехал. Я, по-моему, первый встретил его. Не узнать было, он здорово изменился. Раньше веселый был, в любой компании первые роли играл, а пришел весь мрачный, замкнутый, подозрительный… Про Афган почти ничего не рассказывал. Сказал только, что ничего хорошего там не видел. И что был прав, когда с той преподавательницей разругался. Она, кстати, когда узнала, чем для него закончился их спор, из института уволилась… Общаться с ним стало почти невозможно. Но пару раз мы собирались.

– Мы – это кто?

– Человек двадцать нас было. С разных курсов, с разных факультетов. Кто-то с ним вместе учился, кто-то просто дружил. Один раз дома у него посидели – он после армии от родителей отдельно стал жить, у него бабушка умерла, он в ее квартиру и переехал. А один раз выбрались на природу, под Зеленогорск.

– Инга с вами была?

Кушнер посмотрел на меня исподлобья и, помедлив, кивнул:

– Они еще до армии познакомились. Ингу тоже многие знали. Самая красивая девушка на курсе! Половина девчонок по Добрынину сохла, а половина парней – по Инге. Только она всегда разборчивая была…

– А с Добрыниным у нее… что?

– Я точно не знаю. Может, они и встречались когда-то, но не думаю, что серьезно. Он ей из армии писал. Я думаю, если б у них что-то серьезное было, она бы как-то особенно переживала. Я бы это заметил. А она – как все.

– Дело ясное, что дело темное.

– Что?

– Ничего, продолжай.

– После этих шашлыков под Зеленогорском мы и не виделись. Все-таки с ним было трудно общаться. Пока трезвый, так ничего, а как выпьет – сядет в сторонке, молчит, и смотрит на всех таким взглядом… Ну, типа, вы тут, салаги, в тылу подъедались, пока я там за вас воевал… Конечно, его можно было понять! Только все равно неприятно. А вчера мне позвонила Инга, сказала, что Никиту убили.

– Откуда она это узнала?

– Понятия не имею, я как-то не догадался спросить. Перед этим она занятия несколько дней пропустила, я спросил, не связано ли это с убийством, и она сказала, что да, связано. Она не может жить дома, потому что за ней кто-то следит. Вроде бы даже нападение какое-то было, но она сумела отбиться.

– Где она сейчас?

– Я спросил, но она не сказала. Обещала еще позвонить. Это часа в три было, я как раз дома обедал. Я сразу бросился ее искать. С теткой ее поговорил. Она знает меня, но ничего не сказала, наплела что-то про родственников, к которым Инга уехала. Я не поверил. В общежитие наше скатался, там поискал, порасспрашивал. Никто ничего! Потом вам позвонил…

– Тебе.

– Что?

– Мы на «ты».

– Да, тебе позвонил. Только вот приехать не успел вовремя.

– На самом деле ты приехал исключительно вовремя. Сделай еще кофе, хорошо?

Я вышел в коридор и позвонил домой Мастеру.

– Это Костя.

– Как самочувствие?

– Терпимо. Я…

– Ты хотел узнать, на кого работали твои вчерашние друзья?

– Да. Это удалось выяснить?

– Удалось. Ни к убийству, ни к истории с твоей девушкой это отношения не имеет. А конкретную фамилию тебе пока знать не надо.

Я удивился такому ответу, но тут же нашел объяснение: очевидно, Мастер опасается, что могут подслушать. Значит, мне нужно побыстрее с ним встретиться…

– Я не хочу называть тебе фамилию, чтобы ты не наломал лишних дров, – опрокинул мои объяснения Мастер. – Когда придет время, узнаешь. А пока можешь забыть про этого человека.

Я мысленно выругался. Авторитет Мастера был для меня непререкаем, но сейчас он делал, по-моему, что-то не то.

– Между прочим, эти двое вчера обчистили мою квартиру. Они рассказали об этом?

В трубке наступила полная тишина. Ни шорохов, ни звуков дыхания. Ничего, как будто я позвонил в космос.

– Ты в этом уверен? – наконец спросил Мастер.

– Уверен!

– Я думаю, ты ошибаешься. Они понятия не имели, где ты живешь, и следили за тобой от клуба.

– Они начали следить за мной, как только меня освободили. С ними был третий, я его видел в окно.

– Нет, их было ровно двое. И о твоем существовании они узнали только вчера утром.

– Но я же видел третьего! И в квартиру ко мне кто-то залез.

– Я тебе еще раз говорю, что это с ними не связано.

– Хорошо, – сдался я, – с ними не связано. Я ошибся. Но у них можно уточнить… этот вопрос?

– Я думаю, что-либо уточнить у них сейчас затруднительно.

От этой фразы на меня будто могильным холодом из трубки повеяло.

– Ты будешь дома? Я позвоню часа в три-четыре. Возможно, будут какие-то новости. И не предпринимай пока ничего, жди звонка.

– Хорошо, – сказал я, вешая трубку.

Не предпринимай! Что ж мне сидеть и зализывать раны? Ждать, пока Мастер за меня все узнает? Вчера он спас меня, а сегодня привезет ко мне домой Ингу?

Кушнер смотрел в кухонное окно, делая вид, что разговора не слышал. Я сел за стол.

– Ты кофе налил?

– Стоит перед тобой, – вздрогнул Кушнер и снова, черт побери, начал краснеть.

– Миш, что у тебя за привычка такая? Чего ты все время краснеешь, как девочка перед трактором?

Не знаю, с чего мне пришел на ум трактор, но это неожиданное сравнение развеселило меня и успокоило нервы, слегка взвинченные разговором с Мастером.