Чемпион браконьеров

Роулд Дал ЧЕМПИОН БРАКОНЬЕРОВ

Неудивительно, пожалуй, что и англоязычные и советские источники часто ошибочно называют Роулда Дала американским писателем. Первые литературные произведения были созданы им во время пребывания в Соединённых Штатах. И всё же Роулд Дал — англичанин, хотя и норвежского происхождения. Он родился 13 сентября 1916 г. в Лландаффе близ Кардиффа (Южный Уэльс), окончил частную школу Рептон-скул и до поступления на службу в «Шелл Ойл Компани» успел побывать в исследовательской экспедиции на Ньюфаундленде. Вскоре после начала второй мировой войны Р. Дал вступает в Королевские ВВС и становится лётчиком-истребителем. Однако вследствие тяжёлого ранения его переводят на дипломатическую работу и в 1942 г. в качестве помощника военно-воздушного атташе направляют в Вашингтон.

Именно в этот период начинается писательская деятельность Роулда Дала. Его первые рассказы из жизни военных лётчиков, опубликованные в американской периодике и восторженно встреченные читателями, позднее вышли отдельным изданием. Успешными оказались и первая детская сказочная повесть «Гремлины», и снятый на её основе Уолтом Диснеем мультипликационный фильм. Сборники рассказов, выпущенные Р. Далом в 50-е годы, закрепили за ним славу новеллиста.

Весь день между заправками мы возились с изюминами. От воды они набухли, стали круглыми и совсем мягкими. Надрежешь кожицу лезвием — и желеобразная масса без труда выдавливается наружу. Однако изюмин было ровно сто девяносто шесть, и мы управились только к вечеру.

— Смотри, как здорово получилось! — воскликнул Клод, довольно потирая руки. — Который час. Гордон?

— Начало шестого. Ладно, закрываем.

— Сними жёлтый свитер.

— Зачем ещё?

— Ты в нём ночью, как фонарь, будешь.

— Да ладно тебе.

— Нет, не ладно. Я прошу тебя, Гордон, сними. Я тоже пойду переоденусь, — сказал он и скрылся за углом, где стоял его фургон. Я же направился к себе и сменил жёлтый свитер на синий.

Когда мы вновь встретились на улице, на нём были чёрные брюки и тёмно-зелёная водолазка, на голове — коричневая матерчатая кепка с низко надвинутым на глаза козырьком. В общем, вылитый киношный бандит из ночного бара.

— Что у тебя там? — поинтересовался я, показывая на живот, заметно выросший за то время, пока Клод переодевался.

Клод приподнял свитер и показал два тонких белых мешка, плотно обёрнутых вокруг талии.

— Для добычи, — таинственно заключил он.

— Понятно.

— Ну, пошли.

— Может быть, всё-таки лучше на машине?

— Нет, рискованно. Могут найти.

— Но ведь это же больше чем в трёх милях от дороги.

— Верно. А ты знаешь, что нам будет, если попадёмся? Месяцев по шесть схлопочем, не меньше.

— Ты мне ничего об этом не говорил.

— Разве?

— Тогда я остаюсь, — сказал я. — Это дело не по мне.

— Пойдём, пойдём. Гордон. Прогулка тебе не повредит.

Вечер был тихий и солнечный. Где-то высоко над землёй зависли нежные пёрышки ослепительно белых облаков. Долина встретила нас прохладой и глубокой тишиной. Мы вышли на дорогу в Оксфорд и зашагали по её травянистой обочине.

— Изюм взял? — спросил Клод.

— В кармане.

— Отлично. Молодец!

Через десять минут мы свернули с большой дороги влево и стали подниматься по узкой тропинке, с обеих сторон заросшей густым высоким кустарником.

— Сколько там лесников?

— Трое, — не докурив, Клод выбросил сигарету, а через минуту зажёг новую. — Вообще-то я люблю работать по старинке, — заметил он. — Во всяком случае, в таком деле.

— Конечно.

— Но это, Гордон, не тот случай.

— Думаешь?

— Уверен на все сто.

— Ну-ну.

— Нет, ведь это же новое слово… настоящее открытие, — воскликнул Клод. — Но смотри, ни одна душа не должна знать, как нам это удалось. Сам понимаешь, если об этом пронюхают, и каждый дурак примется делать то же самое, нам с тобой не останется ни единого фазана.

— Уже молчу.