Чемпион. Часть вторая

Само собой что тренировочная программа на этот день была скорректирована. Асташев, конечно, морщился но и он понимал как важно его игрокам подобрать и подогнать под себя новую экипировку.

На мне же она сидела как вторая кожа. Это всё еще не то к чему я привык, но существенный шаг вперед.

Единственное что меня расстраивало так это шлем с юниорской маской. Мне только-только исполнилось 17 и по правилам нормальный шлем мне пока не светит.

Что просто обидно.

Потому что Хендриксон привез новинку, предназначенную для европейского рынка JOFA 235 AS. AS означает Александр Семенов, то есть я. Шлем немного отличается от того в котором играет Гретцки, но в базе он такой же. Именно в нём я щеголял во время своей командировки в Северную Америку.

Вот только я не могу его использовать!

Получается парадоксальная ситуация. В следующем матче вся команда выйдет в шлеме названом в честь меня, все кроме меня.

В итоге я высказал своё возмущение всем кому только мог. Асташеву, Завьялову, Хендриксону, парочке чиновников из госкомспорта и министерства внешней торговли, эти пиявки были тут как тут.

И высказал по умному. Не просто так а с обоснованием.

— Мистер Хендриксон, — начал я издалека и ориентируясь на шведа, говорил я по английски, для лучшего результата. Как я уже успел убедиться Сан Саныч говорил по-буржуйски достаточно бегло, Завьялов вроде бы тоже, а для чиновников есть переводчик, — я ведь лицо вашей рекламной кампании, так?

— Да, всё верно.

— Отлично, а у вас есть для меня персональный вариант юниорского шлема. Мне же всего 17 и я должен подчиняться правилам. А то получается странно, ваш шлем имеет маркировку AS, вот только сам Александр Семенов использует совсем другой вариант. Да и вообще, лицо вашего амбассадора вообще не видно.

— Алекс, мне нужно об этом подумать. Спасибо за вопрос, он действительно важный.

— Саша, к чему ты клонишь? — недоуменно спросил Завьялов.

— К тому что раз уж моя любимая Родина, Советский Союз, — решил я добавить немного патетики, — зарабатывает на моём лице деньги, то нужно ей помочь.

— И как это понимать? — вмешался в разговор Асташев.

— А так что ради блага страны можно и пойти на небольшое отступление правил и разрешить мне играть во взрослом шлеме. Ну или хотя бы в шлеме с визором. Такие использовались юниорами чуть-ли не десять лет назад. Тем более что эта клетка, — постучал я по маске, — не помешала мне получить перелом лицевых костей.

— Даже если федерация хоккея СССР и разрешит сделать исключение, всё равно будет нужно согласие твоих родителей.

— Уверен что оно будет. До игры с Динамо всего ничего. Давайте попробуем всё согласовать…

* * *

Для того чтобы утрясти этот вопрос с родителями мне, вместе с Асташевым, Завьяловым и шведом пришлось ехать в Нижний Тагил.

Мама, конечно, сначала в штыки восприняла предложение того чтобы я прямо сейчас сменил юниорский шлем на взрослый с визором. Отец тоже сначала был против. но когда я сказал ему что знаю что делаю он встал на мою сторону.

В итоге родители дали свое согласие. Как и гороно Нижнего Тагила, за этой абревиатурой скрывался городской отдел народного образования, как выяснилось всё что касалось здоровья школьников было в ведении этого учреждения.

До вылета в Москву, на игру с Динамо вопрос был решён и я получил персональный шлем, всё тот же JOFA 235 AS, только с визором, вернее сразу два

И глядя на них у меня возникла одна хулиганская идея.

— Пал Петрович, у нас на базе краска и кисти есть? — спросил я у администратора который помог мне с вещами когда я прилетел.

— Конечно есть Сашка. А зачем тебе?

— Веди! — утвердительно сказал я, — скоро узнаешь…

* * *

— Слушай, это хулиганство чистой воды, — сказал Петрович когда увидел плоды моего творчества, — с меня Асташев голову снимет если узнает.

— А он и не узнает. Я могила. И с меня магарыч.

— Ну как знаешь Семенов. Если что это всё твоя идея а я тут не причем.

— Петрович! Обижаешь! Всё будет в лучшем виде.

— Ладно. Насчёт магарыча я запомнил. И давай уже двигать к автобусу. Не хватало еще чтобы нас ждали…

* * *

24 марта 1988 года. Москва, СССР. Малая спортивная арена Лужники. За полчаса до матча шестого тура второго этапа высшей лиги чемпионата СССР по хоккею с шайбой между командами Динамо Москва и Автомобилист Свердловск. 8000 зрителей, все билеты проданы. Раздевалка гостей.

— Семенов, — буквально кричал Асташев, — это что такое?

— Это мой шлем, Александр Александрович.

— Я понимаю что это шлем. Что с ним?

— А что с ним? Если вы про визор то мне так удобней.

— А ну ка дай его сюда.

Я безропотно передал шлем Асташеву, он надел его и тут же вернул его мне.

— Значит так, жонглёр. Сейчас уже нет времени что-то менять, но смотри у меня! Если тебе эта херня помешает, то ты до конца чемпионата на базе просидишь!

— Конечно, я согласен…

Через полчаса я был на стартовом вбрасывании и улыбался видя недоумение на лице оппонента на точке, центрального нападающего первого звена звена Динамо Анатолия Семенова.