Чемпион флота

5

Гитлер был взбешен, когда получил известие о внезапной высадке крупного морского десанта в порт Феодосии и потере Керченского полуострова. Командир дислоцированного здесь 42-го корпуса генерал граф Шпонек был немедленно снят с должности, отозван в Берлин и предан суду военного трибунала.

Председательствовал на заседании трибунала Геринг.

Судебное разбирательство было кратким и больше походило на расправу: граф Шпонек был приговорен к смертной казни.

Но приговор сразу не был приведен в исполнение, а спустя некоторое время смертная казнь была заменена заточением в крепость.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

1

В блиндаже было светло. Под потолком висел фонарь «летучая мышь». Весело тикали часы-ходики, гирька на цепи вытягивала время из будущего.

Вадим Серебров в который раз прошелся по блиндажу. Все складывается совсем не так, как планировали в Главном разведывательном управлении флота и к чему так готовились и упорно тренировались. Он прикидывал варианты, но при любом раскладе выходило одно — выполнение задания превращается в нереальность. Кончалась долгая зимняя ночь, приближалось время начала высадки десанта. А они все еще торчат здесь, в поселке Каранель, и неизвестно, когда и на чем смогут добраться до города. Пешим ходом быстро одолеть эти десять километров им уже не удастся. Даже если будут бежать, как на кроссе с полной выкладкой. А там все только и начнется… Штаб брать — это одно дело, а где искать фон Штейнгарта? А взять его надо обязательно! Носом рой землю, сказал на прощание начальник разведки флота, а этого фрица разыщи и доставь! Вадим грустно усмехнулся. Мы околачиваемся в блиндаже, дергаемся, а немецкий граф сейчас наверняка где-то в Феодосии весело гуляет с девками и музыкой.

Было ясно, что они зря потратили драгоценное время на штурм блиндажа. Нужно было обойти его стороной и двигаться по намеченному маршруту. А они наивно поверили, что удастся завладеть немецкой машиной. Ну завладели, а дальше что? Как стояла, так и стоит та машина. И ни с места. Мотор не заводится. И воду залили в радиатор, и бензина нашли полканистры. А машина ни в какую, даже ни разу не фыркнула, не чихнула.

Гидрограф Петров остался у машины и кумекает с мотором.

«Я эту немецкую заразу, — сказал он со злостью, — заставлю на коммунизм работать!»

Вадим снова, в который раз перешагнул через крупную раковину, что валялась на деревянном полу. Обычная раковина, черноморская, величиной с кулак.

А блиндаж сделан добротно. Просторный, основательно врыт в землю. Стены, потолок, пол из оструганных досок. Вдоль стены вместительные полки, на которых все аккуратно расставлено. Полевой телефон. В углу широкий топчан. Вешалка с верхней одеждой — плащами и шинелями. Железная печь. Стол крепкий. Две амбразуры в сторону моря. Крупнокалиберный пулемет и коробка патронов. Два выхода: один — к окопам, другой — в тыл. Приличная огневая точка, ничего не скажешь. Монотонно тикают на стене ходики, которые кажутся тут совсем неуместными. Отсчитывают время. А его остается все меньше и меньше.

Юрченко трудился у стола, покачиваясь в такт музыке. Немецким тесаком вскрывал консервы, резал крупными кусками хлеб, колбасу и сало. Усман Зарипов вынул из картонной коробки две бутылки, темную — пузатую и плоскую — светлую. Повертел их в руках, прочел этикетки.

— Друзья-товарищи, что будем пить? Немецкий шнапс или французский коньяк?

— А ты обе откупоривай, не прогадаешь! Дегустацию устроим, — предложил Алексей Громов, разбиравший немецкие бумаги и журналы.

Усман, не выпуская из рук бутылок, шагнул к столу. Морская раковина попалась ему под ноги. Носком сапога гидрограф чуть пододвинул ее и лихо со всего маха футбольнул. Раковина пулей пролетела через блиндаж и угодила под широкий топчан.

И тут произошло невероятное. Из-под топчана раздался приглушенный человеческий вскрик:

— Ой-ой!

На мгновение в блиндаже наступила пауза. Разведчики потянулись к оружию. Первым пришел в себя Сагитт. Не мешкая, он вскинул автомат и дал короткую очередь. Резко запахло пороховой гарью.

— Аи! Аи! Стреляйт нет! Стреляйт нет! Гитлер капут!

Из-под топчана выполз дрожащий немец. Невысок ростом, рыжие волосы и темное обветренное, слегка сплюснутое с боков, узкое лицо. Губы подрагивают. В блеклых глазах животный страх насмерть перепуганного зверька. Щека в крови — ракушка попала под глаз.

— Стреляйт нет! Гитлер капут!

Артавкин, не ожидая приказания Сереброва, быстро обыскал немца. Оружия у него не было. Григорий положил на стол документы, потертую записную книжку, тощую пачку немецких марок, связку ключей, начатую пачку сигарет и пакет презервативов.

— Вроде все…

Серебров, взглянув на документы, передал их Громову:

— Разберись, — и добавил: — А сейчас переводи мои вопросы. Но сначала предупреди немца, чтоб говорил только правду, если, конечно, хочет жить.

Алексей перевел. Немец, услышав родную речь, подобострастно и заискивающе заулыбался и обрадовано закивал головой:

— Йа, йа! Да, да, гер партизанен!..