Чемпионат (СИ)

Но без Юры впереди дело заканчивалось не слишком мудреными ударами и не самыми хитрыми комбинациями. Неспешно всё катилось к боевой ничьей. «Урал», казалось, согласился с таким результатом и несколько ослабил хватку. Тут Бобров, получив мяч в самом центре поля, заприметил юркого нападающего Алексея Васильева, который готов был вырваться в свободную зону. Только он рванул, как Юра запулил упругим ударом мяч в единственно верную точку в штрафной, где Васильев, на мгновение отлипнувший от защитников, с ходу пнул круглый снаряд мимо вратаря. Красивейший гол и заслуженная победа «Московии». Как судья не тянул с финальным свистком, как озверевшие уральцы не наваливались, на табло остались сухие цифры 2:1.

***

В Питер выехали в день матча. Клубный флайбас домчал их до Николаевского вокзала. Где они погрузили на «Энерджи» – эти поезда совсем недавно начали курсировать между столицами. Только разложили баулы, поезд тронулся, набирая положенные 400 км/ч. Когда за окном мелькающие пейзажи слились в абстрактную мазню, Юра заткнул уши музыкой и прикрыл глаза.

Лера исчезла накануне по своим научным делам. С утра, продрав глаза, он увидел её в брючном костюме.

- Ты куда? – невнятно пробубнил он.

Лера присела на кровать:

- Юрка, мне же надо труд-то свой двигать. Может, успею завтра на матч. – Она поцеловала его в лоб и ушла.

А ведь эти отлучки в непонятные «командировки» стали не последний причиной их расхождение. Нет, Бобров верил ей бесконечно, никаких мужчин она, конечно, не подпускала и близко к себе. Но вот суть изысканий в своих «трудах» она до конца не выкладывала. Какие-то недомолвки и прямые секреты. Как-то с этим был связан Ганжа. Но Лера просила потерпеть до полного завершения работы, после чего, обещала рассказать в подробностях.

С Главного вокзала в Питере они сразу поехали на стадион. В городе на Неве лётное движение было неплохо модернизировано. Если в Москве их флайбас лишь благодаря мастерству водителя долетал быстро и вовремя, потому что хаотичные броски многочисленных мобилей были небезопасны и нарушали стройность движения. В Питере же жиденькие потоки транспорта подчинялись единым законам.

Мерзопакостность местного климата в последние десятилетия лишь ухудшилась. К всепроникающей влажности добавились почти неперестающие сильные ветра, топящие город беспрерывными «нагонными явлениями». Вот и сейчас, с залива давил пронзительный шторм. «Занит-Арена» как средневековый форт, встречала своим западным бортом удары стихии. Флаги на матчах, грозя порваться, гулко хлопали.

До матча ещё было несколько часов, но, несмотря на это, Крестовский остров заполнялся жителями, стремящимися попасть на стадион. Ажиотаж был, город бурлил, граждане затаились в ожидании.

- Брр… Вот и команда них такая же противная, как погода, - вылезая из автобуса содрогнулся от сырости Ромка.

- Главное, чтобы судья был не очень противен, - ответил ему Бобров.

Сам же стадион был уже давно не форпостом современной спортивной архитектуры, но функциональность его была всё ещё на уровне. «Хотя такой большой и богатый город мог почаще его ремонтировать» - подумал Юрий, в очередной раз, удивившись потрёпанным коридорам внутренних помещений. В их распоряжении была небольшая гостиница, ресторанчик, маленькое крытое поле. Всё это было в непосредственной близости от гостевой раздевалки.

- Ну, что, мальчики – разомнёмся на поле, а потом поболтаем в раздевалке? – Проскурину нужно было, чтобы людены адаптировались к местному газону. Да и другим игрокам лучше было сразу почувствовать погодку.

В этот раз, помимо основного состава – восемь люденов, Васильев, Бобров, Могучев - Проскурин прихватил исключительно молодёжь из дубля. Как-то незаметно из команды исчезли все эти случайные люди: Херарды, Робиньосы, Клаксоны, Рубены и другие. Под прикрытием модернизации команды новый тренерский штаб потихоньку возвращал традиции первоночальной «Московии». Не считая, конечно, участия люденов. «Не считая…» - усмехнулся Бобров про себя.

На поле было гораздо уютнее – крытые трибуны защищали от разгула стихию. Но шум, грохот и свист говорили о том, что твориться снаружи.

- И ведь полный стадион набежит! – Бобров сказал это куда-то в небо.

- Не завидуй. Тем интереснее, – Рядом стоял Проскурин.

- Да… интереснее. Не бывали вы здесь, Валентин Анатольевич. Они и порвать ведь могут.

- Никак ты испугался? – Валентин улыбался.

- Конечно, боюсь. Я всегда тут боюсь. Боюсь, что на трибуны выскочу и буду, как Кантона.

- Ладно, ты сейчас-то не бузи. Оставь эмоции. О! Смотри, кто к тебе пришёл.

Из-под трибун вышла длинноногая шатенка. «Леруська!» - Бобров радостно побежал к ней.

- Привет, милый! Я успела, - она улыбалась. – Посижу тут, понаблюдаю.

- А где ты будешь во время матча?

- Ну, где всегда – в блатной ложе. Меня уже и пригласили. – Она кокетливо улыбнулась. – Не вздумай ревновать.

- Смотри, будем выигрывать, как бы они на тебя не обозлились. Отцы города, - Бобров усмехнулся.

- Ты же знаешь, что я могу за себя постоять, - она чмокнула его в шею и уселась на одно из кресел нижней трибуну, закутавшись в плащ.