Чемпионат

Юра так и не добился понимания, и новый, побочный проект «Московии» стартанул. Под неусыпным контролем Тимура, движимый кипучей энергией его жены. Лера тоже кинулась в пучину новой деятельности, но её всё же приостанавливал — уж больно активна была девушка для своего уже огромного живота.

Матчи же шли своим чередом, Бобров зарабатывал всё больший авторитет среди всех участников Чемпионата. Во время игр к нему приставляли персональных опекунов, до и после игр он пользовался повышенным вниманием журналистов и болельщиков независимо от места, где играла «Московия». По началу его одолевали с предложениями рекламного характера многочисленные мелкие и средние фирмочки. Позже стали обращаться уже конторы с мировым именем. Однако он (лично или через клуб) отвечал решительным и усталым отказом. К сентябрю, когда его в очередной раз поймал какой-то вылизанный агент в подтрибунном помещении, Бобров пошёл прямиком к Тимуру.

— Они достали! — с порога возмутился он и плюхнулся в кресло.

— Что такое, кто тебя так огорчил?

— Да опять лезут с рекламой это чёртовой. Выводят меня из равновесия. И так сейчас сложный период, — Юра говорил про подходящий срок родов.

— Сколько мы уже обсуждали — это побочный продукт славы современной. Саночки приходится всё же возить.

— Не спорю, но и смириться не могу, — бушевал Юра. — И вот что подумал. Нужно, чтобы «Возрождение» мне помогло.

— Как же тебе оно поможет? — удивился Тимур. Лиля развела кипучую деятельность, общественное движение набирало силу и, вопреки предостережениям Юры, вызывало доверие у граждан.

— А пусть расскажут, как плохо приходится нам, игрокам вот от этих негодяев. Которые хотят впарить всякую фигню. Пусть, так сказать, реализуют антимаркетинговый проект. А я буду яркой жертвой агентов.

— Ха! Да нас же заживо съедят, — взмахнул руками Тимур.

— А разве мы вообще тут не против воли этих людей прём? Просто чуть сместим акценты. Точнее, подкинем гранат в несколько более открытой форме. Заодно и проверим, сдюжим ли. Финансово ведь мы от них мало зависим? Мало. И потом, можно аккуратненько так — не продукты и деятельность прямо критиковать, а лишь навязчивую рекламу. Народ очень даже поймёт.

— Народ-то поймёт, но даже в такой вот «смягчённой» форме это всё равно что революция. Пчёлы против мёда, скажут. Вот кто сегодня тебя атаковал?

— Дай вспомнить. Они ж все на одно лицо… Что-то про бритьё, наверное. Да, точно — «Бикет» приставал.

— И что будет, если они забойкотируют наш рынок?

— Так я ж говорю — без имён и лиц. Граждане пусть сами разбираются, кто им люб. А вот то, что «всякие там» хотя использовать для продвижения своих товаров вызывающие доверие известных людей (пример меня) — здесь и нужно ударение поставить. И закинуть крючок — мол, вот в будущем, возможно, покажем, кто «достаёт» и «втюхивает». Должны отстать.

— Ой, ну ерунда, по-моему. Геморрой точно обретём, а будет ли эффект…

— Я вот с «Возрождением» пошёл навстречу?

— Ну, хорошо, хорошо! Лиле скажу, пусть думает. Но никаких названий. А то пришибут наш хилый росток ещё и с другой стороны. Мало нам потенциальных врагов, — Ахметдинов был явно недоволен, но отказать капитану своей команды не мог. Он понимал, сколько на того свалилось, и помочь хотел.

Довольный, что сгрузил проблему на шефа, Юра вышел из кабинета. И в коридоре его настиг звонок Леры. Он услышал её весёлый и спокойный голос: «Кажется, я рожаю». Дальше события он помнил смутно, осознал себя лишь в роддоме. Где-то в голове мысли ходили по кругу. Круг был из нескольких слов, которые складывались нестройной мозаикой. Смысл был простой — отчего раньше срока… Запертым хищником, он ходил от стены к стене. Его узнавали, но никто не решался подходить — от него разило волнением за километр. Тут вышел к нему доктор.

— Двух пацанов принимайте! — врач был мужчина. Он тоже был в курсе, чьи «детёныши» народились.

Бобров замер и покраснел. После чего начала благодарить доктора, позабыв, что хотел увидеть ИХ.

Пока он пребывал в оцепенении, детей положили в койки, а Лера, разом похудевшая, но всё такая же довольная лежала отдельно. Лишь запавшие глаза говорили о пережитом.

— Как ты? — робко поинтересовался Юра.

— Бобрик, что за трагические нотки? Где прыжки до потолка? У нас родилось два замечательных мальчика. А я… а я, конечно, счастлива. Извини, не могу броситься тебе навстречу — слабость всё же одолела. А вообще, очень хочется. Правда, и к детёнышам тоже хочется. Ты сам-то, сам поглядел уже?

— Да я как-то спутался мыслями, — Юра растерянно водил глазами.

— Ты просто ошалел немножко. Иди сюда.

Юра подошёл и коснулся прохладной ладони жены. И сразу успокоился. И сразу он тоже почувствовал дикое желание увидеть карапузов. Конечно, осознание отцовства и не думало его посещать. Но тяга к своим детям неумолимо звала на выход.

— Иди, иди уже, — подбодрила его Лера.