Чемпионат

— Да откуда ж я знаю. Обещались к началу осени прискакать. Выходит, уже где-то неделя-другая пройдёт, и они будут здесь.

Следующий день был по-прежнему тусклым — солнце матовым шаром светило через душный смог. После кино (в стране был бардак, но конвейер поставки западного ширпотреба исправно работал) Юре уже нестерпимо хотелось в душ, но время поджимало — пора было на встречу с Тимуром.

— Надо ещё на недельку где-нибудь скрыться. Хоть бы у Ганжи на даче, а лучше с палаткой на Селигер податься. Где, вообще, его носит? — Юра имел в виду Ганжу.

— Пока он не объявится сам, его не найти — ты же знаешь, милый. Ладно, беги на метро, а то опоздаешь. Я тоже поскакала. Жду к чаю, — Лера ткнулась тёплыми губами в щёку и побежала на троллейбус, а Бобров юркнул в нору метро.

Встречались на Ордынке в чистеньком кафе, типичном для внутренностей Садового Кольца. Юра, в своих обрезанных джинсах и цветастой футболке чувствовал себя в нём неуютно. Но Тимур был здесь своим (кафе принадлежало его татарским друзьям), и официант был услужлив и с Юрой.

— Это ты до сих пор не отмылся? — Тимур балагурил, энергия его выплёскивалась во все стороны. Юра же, напротив, был тих и скромен.

— Байкальское солнце въелось. Слушай, Тимур, чего тут заказать, я не ходок по ресторанам?

— О, какие нынче звёзды пошли футбольные! Мне бы таких целую футбольную команду. Да я закажу, не боись, не морочь себе голову.

— Да какая я звезда? Только если среди кавказцев Череповца.

— Ты тут мне красну девицу не строй. Я хоть только сегодня приехал, но в дороге информацию поднадыбал. Тебя ж терзает вся футбольная Москва! Даже где-то про Европу просочилась информация. Они там любят теперь молодых выковыривать отсюда, денег мало совсем у них стало. В общем, на Байкале я не всё сказал. Команда уже, в своём роде, сколочена. Тренер есть, игроки, стадион, зарегистрировали клуб, причём сразу с первой лиги — там чехарда, кто подсуетился, тот и прав. Не хватает изюминки. И, прости, в тебе изюминка есть: фамилия, внешность, популярность в студенческих кругах. Даже если ты не Марадона, я вокруг тебя команду бы и построил.

Юра стал пунцов, и даже заблестел глазами:

— Что-то многовато чести — в чём подвох?

— Вот неверущий! Нет подвоха! Завтра поехали на тренировку, поглядишь команду. Устроим тебе смотрины, а то вдруг Ларионову — тренеру нашему — ты не приглянёшься. Ах да! Прости старого склерозника — вот, на контрактик взгляни. Не знаю, сколько тебе там отстёгивали в «Дивизии», но с учётом наших целей, по-моему, достойно.

Юра покосился на цифры.

— Ого! А точно на за Марадону меня принимают? Или так сейчас платят?

— О, парень… да кавказоиды, похоже, слупили с тебя неплохо. Наивняк, чистая душа.

— Постой, Тимур! Меня не деньги смущают огромные — просто как-то уж чудесно совпадают мои «футбольные» желания с целями твоего клуба. Ведь я правильно уразумел — что через футбол хочешь попробовать сохранить хоть что-то русское и воспрепятствовать полному исчезновению?

— Ну, как-то так, да… Понимаешь, грубо говоря, я дом построил и дерево посадил, а сына не вырастил. Не сложилось, не получилось, — Тимур затуманился вдаль взором. — Не хочу об этом. И грозит навалиться пустота — дело уже того удовлетворения не даёт, что было раньше. Может, кризис это пресловутый среднего возраста, или ситуация в мире так действует. Как-то беспросветным всё показалось. Лилька (жена моя) почувствовала всё это и тоже скисла. И тогда я её на курорт, а сам за руль и на Восток — и дела сделать, и мозги проветрить. Вот про футбол тогда и надумал. Я больше колесил-то по эту сторону от Урала — ребят искал для команды. А на Байкал скорее случайно залетел — и вот тебя словил. Так что давай, просто на веру прими, если контракт тебя пугает.

Бобров натужно рассмеялся:

— То есть сначала называешь меня наивным, а потом предлагаешь всё на веру принять?

Тимур тоже засмеялся:

— Ну да, мы же свои — русский и татарин братья навек!

— Разум говорит, что надо бы сторониться таких дел, а вот чутьё молчит в тряпочку, и желание ввязаться в авантюру есть. Давай, записывай меня!

Они ударили по рукам.

Дальше всё развивалось быстро, и к первому сентябрю, когда стартовала Первая Лига (в те годы сроки постоянно менялись, как и регламенты соревнований — все готовились к двадцать второму году), новоявленная команда «Московия» сыграла несколько товарищеских игр, обрела своего капитана (Бобров Юрий) и вызвала ажиотаж в прессе заявлениями своего президента Ахметдинова Тимура. Толкотня от желающих попасть в Первую Лигу (принимали согласно конкурсу — и спортивные результаты в прошлом сезоне были далеко не главными) была сродни часу пик в метро. Коррупционные схемы были хитрее одна другой, бандитские наезды процветали и в Лигу попадали «сильнейшие». «Московия» просочилась благодаря единственной квоте от народного голосования. Никакие подтасовки и фальсификации не смогли заглушить истинной популярности этой ещё, по сути, неродившейся команды. Затасканный и опошленный лозунг «Русские, вперёд!» нашёл, наконец, воплощение.

Родители Юры приехали в предпоследний день лета.