Чемпионат

К весне две тысячи двадцатого года «Московия» заняла первое место за несколько туров до конца турнира в Первой Лиге. Внешне всё выглядело как в сказке — команда-любимица болельщиков, безупречная на поле, красиво играющая, обладающая волей и силой, уверенно побеждала соперников, допуская лишь иногда досадные поражения. Но за ярким фасадом скрывался титанический труд и в первую очередь моральный дух. Как и предсказывал Ганжа, как и опасались Бобров и Ахметдинов, брожения в умах игроков в какой-то момент после зимнего перерыва достигли апогея. Вылилось это в серию неудачных игр для «Московии» и переход одного из сильнейших защитников и двух нападающих в Высшую Лигу. Конечно, вскоре они осели в глубоком запасе в своих звёздных клубах и уже к весне запросились назад.

С остальными участниками «проекта» (частенько, как предприниматель, Тимур так именовал всё, связанное с «Московией») всё со скрипом наладилось. Ганжа частенько встречался с Тимуром, и они вместе выстраивали какие-то схемы управления за закрытыми дверями. Результат был налицо — команда не только сплотилась, сбросив налёт надменности и высокомерия, но и стала образцом для болельщиков. На стадионе всегда был порядок, а эмоции выплёскивались исключительно без агрессии, ломания кресел и варварских «перфомансов». А ежели гостевые фаны пробовали начинать бузы, службы безопасности клуба быстро их утихомиривала, закрывая сектор специально предусмотренными тентами.

«Московии» было достаточно просто усиливаться и множить свой состав. Хоть и были ограничения по государственной принадлежности (согласно всей идеологии команды) зато почти каждый русский молодой футболист мечтал играть в этой национальной команде. Пресса, забегая вперёд (всё-таки Первая Лига — это Первая Лига), окрестила команду «Новой Сборной России» и регулярно подогревала ажиотаж вокруг матчей «Московии». И под конец сезона болельщики стали переполнять небольшой, но уютный стадиончик.

— Что-то надо делать с вместимостью, — Тимур первым взял слово на совещании руководства клубом. В конце весны стало очевидно, что по осени стадион не будет устраивать в первую очередь саму команду.

— Так есть же сейчас технологии новые строительные — «бетонорос» — моментального строительства. Можно успеть за два месяца поднять трибуны и раздуть вместимость до тридцати пяти — сорока тысяч зрителей, — ответил ему его соратник по производству экранолётов, талантливый инженер Шапиро. Он был энциклопедист и технарь. Следил за малейшими и свежайшими веяниями в технологиях, да и ему самому доводилось патентовать собственные разработки. Ахметдинов умел находить талантливых и нужных людей.

— Хм, похоже на какие сказочки, — слегка нахмурился Тимур.

— Хе, Тимур, экранолёты наши тоже лётают как ковры из сказок, — усмехнулся тот в ответ. — И ничего, ты в их реальности не сомневаешься. Вон мы с Сергеем уже и проектик сварганили.

Ганжа тоже присутствовал — он стал приближенным к Ахметдинову (тот оценил его компьютерный и инженерный гений) — открыл планшетник и запустил встроенный проектор. На белой доске формировались красоты обновлённого стадиона.

— Вот, можешь ткнуть в детали и посмотреть, как чего делается, — Сергей пододвинул компьютер Тимуру.

Тот вдоволь поигрался проектом, рассмотрев все доступные подпроектики и понажимав все возможные кнопочки.

— Да, картинка знатная. Только где образцы, где подрядчики, материал, рабсила — это за два месяца?! — он криво усмехнулся.

— Тимурий, что за скепсис? Твои верные соратники обо всём уже позаботились и всё уже давно на мази. Финансовые вопросы тоже решаемы, — барским тоном пробасил Ганжа.

— Ладно, давайте мне всё в деталях к завтрашнему дню, — на требование Тимура «соратники» закивали, а Ганжа расплылся в самодовольной улыбке.

А лето тем временем уже начало прихватывать Москву жаркой рукавицей, намекая на июльский липкий асфальт, усеянный сухим листом, пустые улицы и обмелевшие водоёмы.

* * *

Шум в коридоре тем временем стих и в дверь деликатно постучали. Все обеспокоено переглянулись.

— Кто? — крикнул Проскурин.

— Миллер, — был ответ. Президент «Зенита» и заодно президент всей Северо-Западной Республики.

— Ни фига себе! — тихо пробормотал Бобров. — Серьёзные дела.

— Ром, открой, — попросил Проскурин Васильева.

Внутрь просочились типы охраннического вида и за ними собственной персоной главная шишка эта города.

— Чего ж Вы, гости дорогие, наделали?

Бобров начал наливаться гневом, но неожиданно тихий обычно Проскурин решил не давать в обиду своих «питомцев»:

— Вот те раз! Это мы, значит, наглые такие решили выиграть — в этом преступление?

— Ну, спокойнее, господин Проскурин, спокойнее! Я ж не говорю про результат матча — ну выиграли и выиграли, с кем не бывает. Хотя до этого у вас как-то получалось не выигрывать, — Миллер хмыкнул. — Я про бузу, которую вы спровоцировали. Граждане теперь крови вашей хотят и сограждан ваших на трибунах, наверное, покрошили уже. Вам надо это?

Ребята побледнели, услышав про своих болельщиков.