Чемпионы Темных Богов

Ариман быстро взглянул на личину шлема, а затем потянулся и достал его из сундука. Он поднял его, уставившись в затянутые грязью линзы. Много раз Ариман спрашивал себя, зачем хранит его вместе с остальным мусором из прошлой жизни. Это было рискованно: еще могли остаться те, кто помнил Тысячу Сынов, кто мог узнать шлем, скарабея и сломанный жезл. Могли остаться даже те, кто вспомнит имя Аримана. Но это служило скорее напоминанием о том, кем он когда-то был и что натворил.

Конечно, это и было причиной, почему он продолжал хранить все эти предметы.

Он был не просто изгнанником, он предал и разрушил все, что составляло смысл его существования. Легион Тысячи Сынов нарушил указ Императора о запрете использования психических сил. Они пошли на это, думая, будто служат Империуму, создавшему их, и за этот проступок сожгли их родной мир. Немногим посчастливилось выжить, выдернутым из бушующего ада волей примарха, Магнуса Красного. Но спасла их сила демонов, и мир, в который они попали, находился в глубинах Ока Ужаса. На этой пыльной планете реальность и сила варпа смазывались и размывались. Граница между желаемым и истинным стерлась. Магнус, возвысившись до чего-то большего, нежели смертное существо, назвал их новый дом Планетой Колдунов. Оккультные силы Тысячи Сынов несказанно возросли, но с ними пришли также мутации и разложение плоти.

Тысяча Сынов стали превращаться в нечеловеческих существ, из-за варпа нестабильность их генетического наследия обрела новую силу. Доспехи сливались с плотью, моргавшую лишенными век глазами. Конечности превращались в когти или бескостные щупальца. Отточенные разумы становились горнилами безумия, которые кипели от штормов, созданных снами наяву. Некоторые видели в этом благословение, дар обитавших в варпе Великих Сил или очередную ступень на пути эволюции в полубогов. Ариман же видел в изменении то, чем оно было на самом деле: медленную гибель всего, чем они являлись, и отрицание того, кем они стремились стать.

В освещаемой пламенем комнате Ариман видел своих братьев по легиону так отчетливо, как будто они стояли перед ним. Он пытался спасти их, нашел других, и те согласились, что их легион оказался на грани уничтожения. Вместе они создали кабал и начали свою работу, подальше от глаза Магнуса. В число заговорщиков входили самые могущественные псайкеры из легиона колдунов. Их целью было, как обычно в случае Тысячи Сынов, изгнать тьму с помощью знаний. Под руководством Аримана они создали лекарство от мутаций, которые пожирали их легион. Они назвали его Рубрикой.

«Рубрика, ― мысленно прокрутил он слово. ― Монумент гордыне».

Он верил, что это сработает, что Рубрика прекратит изменения, уничтожавшая его легион. Но вместо этого он собственноручно убил своих братьев. Некоторые выжили. Другие превратились в духов и горстки праха, заключенных в доспехи, не более чем автоматы, отголоски, дабы напоминать ему о неудаче. Они стали Рубрикой. Магнус изгнал Аримана и его кабал с Планеты Колдунов. С того момента он перестал быть одним из Тысячи Сынов, перестал быть Азеком Ариманом. Он стал никем, призраком, доживающим свое наказание на окраинах ада.

С тех пор он не видел братьев, хотя слышал истории о колдунах и полководцах, которые могли быть только воинами Тысячи Сынов. Ариман знал лишь одного, кто еще мог оставаться в живых, да и то в самом общем смысле. Он мог оказаться последним, остальные же пали в бою, либо погибли от безумия, или еще хуже. Взглянув на личину пыльного шлема, Ариман вздрогнул. Однажды он умрет, и время окончательно похоронит память о нем.

«Нет, ― он вспомнил о демоне, который произнес его имя. ― Нет. Я пока не свободен. Кто-то помнит о моем существовании. Спустя все это время кто-то идет за мной».

Ариман затаил дыхание. Кожу под доспехами защипало от холода. Шлем из руки упал назад в сундук, и воин поднялся. Кто-то приближался. Хотя варп и застыл в неподвижности, он знал это. Уверенность походила на прикосновение руки к спине в кромешном мраке. Что-то отыскало его посреди океана варпа. Оно шло за ним. Ариман подумал о Планете Колдунов, о свете девятого солнца, льющемся на его открытые гримуары, о присутствии за спиной того, кому не следовало там находиться. В уме обрело очертания воспоминание.

«Нет, только не это», ― подумал он, и мысль превратила его дыхание в холодный пар. Кончики пальцев покрылись инеем.

«Я судьба, которая настигла тебя», ― Ариман встрепенулся и огляделся. Его взгляд заметался между переплетением труб и извивающимися тенями, которые отбрасывали костры. Ничего.

― Говори, ― его голос дрогнул, необъятная комната будто проглотила слово. ― Узами, кои сковывают это место, я приказывают тебе говорить.

Молчание.