Чемпионы Темных Богов

Ярость обрушивается на меня, словно лавина. Я приветствую ее. Грохот, раздающийся из моей груди, присоединяется к вою разъяренного цепного оружия. Я атакую. Ничто другое не важно. Враг силен и быстр, но я тоже. Лезвия наших оружий сталкиваются. Я разорву тебя на куски, монстр. «Дитя кровопролития» борется с его глефой, зуб к зубу, а я борюсь с тем, в чьих руках она находится. «Дитя кровопролития» ревет, и я реву. Наши оружия заставляют нас отскочить друг от друга, но мы снова бросаемся в бой. Он в том же исступлении, что и я. Это озлобленное и дикое создание. Я чувствую, что на нем лежит благословение Кхорна. «Дитя кровопролития» разрывает его мышцы и пробует на вкус его кровь. Это его не убьет. Он задевает меня в ответ, оставляя порез на руке. Я отбрасываю шлем в сторону. Я тоже расчленитель. Я расчленю тебя, самозванец. Мы обмениваемся ранами, кровь брызжет на красный песок, как дождь. Ни у одного из нас нет и мысли об обороне, состязание не продлится долго, каждый удар калечит, кромсает и разрубает. Дождь превращается в ливень. Мы с тобой почти равны. Я сознательно подставляюсь под его очередной удар, чтобы получить возможность нанести свой. Мой действенней. Его цепная глефа пробивает броню и впивается в сросшиеся ребра. В ответ я отнимаю у него одну руку. Он набрасывается на меня прежде, чем конечность касается песка, никаких шагов назад, клыки у моего горла. Я отшвыриваю его в сторону, и он забирает с собой кусок моей плоти. Теперь он меня распробовал, но это не имеет значения. Чтобы управляться с его оружием, нужны две руки. Последний раз наши лезвия сталкиваются в безумии завершающих атак. «Дитя кровопролития» глубоко вгрызается, и его лицо исчезает под древними зубьями, перемолотое до неузнаваемости. Он падает. Еще не все. Ярость не утолена. Я влетаю в толпу стоящих рядом ничтожеств, бывших когда-то моими братьями, режу и рублю, теперь кровь льется рекой. В этом — сама сущность бытия, в этом — всё, я — Восьмеричный Путь! Таругар гибнет от моего топора, Бронд тоже, я сражаю сенешаля и оставляю его истекать кровью на песке и хвататься руками за внутренности. Я бы пощадил его, если бы этот глупец не коснулся своими руками «Дитя кровопролития», когда пытался спасти своего дорогого хозяина. Остальные отступают. Это лишь сильнее распаляет меня. Все красное, я уничтожу их всех!

* * *

Кхарн молча стоял. Судя по его виду, он оценивал Расчленителя в ответ.

Таругар прокричал, перекрывая гвалт:

— Раз уж мы позволили Предателю драться, пусть это хотя бы будет честное состязание! Прикажи ему убрать «Дитя кровопролития»!

Мальвен хмыкнул. Это была отчаянная придирка, но прежде чем сенешаль успел выразить насмешку, Кхарн ответил: