Чемпионы Темных Богов (ЛП)

Игнис наблюдал за тем, как прибывают командиры. Для встречи он выбрал одну из главных ангарных палуб, частично из-за того, что только досюда хотел допускать их на свой корабль, а частично потому, что был совершенно серьезно настроен просто открыть противовзрывные двери в пустоту, если все пойдет так плохо, как могло бы. Огромное помещение утопало в ночи, нарушаемой лишь летными огнями, что направляли боевые корабли к отведенным им на палубе местам. Жертвенник стоял прямо у него за спиной. Автоматон что-то зажужжал ему.

— Нет, — пробормотал в ответ Игнис. — Такой курс действий сейчас неуместен.

Жертвенник издал краткий перестук бинарного кода.

— В таком случае твоя оценка угрозы ошибочна, — сказал Игнис.

Еще одна пауза, и новый поток кода.

Игнис пристально посмотрел в сенсорные разъемы автоматона.

— Да, я уверен.

Он обернулся назад и стал наблюдать за тем, как командиры и их свита пересекают палубу. Они разговаривали с непритязательным высокомерием тех, кто пытался не выдать своей неуверенности насчет причин, по которым они здесь находились. Игниса это едва не заставило улыбнуться. Все они командовали кораблями и бандами из флота Аримана. Большинство из них были частью того или иного легиона времен Великого крестового похода и последовавшего восстания против Императора. Они сражались в войнах внутри и вокруг Ока Ужаса, некоторые на протяжении сотен лет, иные — куда дольше. Для всех них не существовало высшего идеала, чем стремление к власти. Они прибывали один за другим, в сопровождении групп воинов, что источали насилие, словно костер — дым.

Первым шел Хзакатрис, так называемый Повелитель Выкованных в Аду, облаченный в доспехи, похожие на пораженный раковыми опухолями скелет. Он привел с собою троих помазанных кровью воинов, которые были закованы в терминаторскую броню, взятую в качестве трофеев с полей сражений по всему Оку. Из-за плохого ухода доспехи лязгали при каждом движении воинов. Следом шагал Мавахедрон, один, не считая порабощенных гончих, рычавших и натягивавших прочные бронзовые цепи. Последним был Сулипикис, его лицо скрывала вуаль, черные с золотым доспехи укрыты рваным серым плащом. Его окружали выстроившиеся полумесяцем пустошлемые и чернодоспешные воины. Каждый нес перед собой воздетый двуручный меч. Игнису они показались погребальной стражей, марширующей подле трупа.

Игнис почувствовал, как невольно напряглись мышцы в его челюсти, когда троица командиров выстроилась перед ним неровной дугой. Его взгляд поочередно задержался на каждом из них, улавливая вторым зрением их постоянно изменяющиеся ауры: выжидание, опаска, недоверие, злоба, и голод. Вдруг ему неодолимо захотелось велеть Жертвеннику открыть огонь. Это были третьи организованные им переговоры, и к этому времени он уже начал ощущать неизбежность их исхода.

Первым заговорил Хзакатрис.

— Зачем ты пригласил нас сюда? — его голос с шипением зажужжал из вокс-решеток терминаторской брони. Он поднял когтистый кулак и осторожно провел пальцем-лезвием по рогам, извивавшимся из висков и челюсти шлема. — Лорд Ариман все еще не появился, чтобы лично отдавать приказы?

— Ариман, — произнес Игнис, заметив, как замерцала аура Хзакартиса от отсутствия титула, — закрылся в комнате, копаясь в грязи ведьмовского разума. Он не знает, что вы здесь, а даже если бы и знал, его это едва ли волновало бы. Он считает вас не более чем пушечным мясом, которое пошлет в расход впереди тех, кого ценит больше, — Игнис позволил губам скривиться. — Вы для него хуже псов.

Тишина наполнила сумрак. Игнис ждал, отсчитывая в уме микросекунды. Цепные клинки ожили, болтеры со щелчками снялись с предохранителей и начали подниматься. Мавахедрон с лязгом ослабил цепи в руке, и порабощенные гончие с влажным рычанием рванулись вперед.

+ Стоять! + мысль вырвалась из Игниса. В воздухе вокруг него расцвела изморозь, расползшись по корпусу Жертвенника. Все в зале словно остановилось. Руки, целившиеся или только достававшие оружие, замерли. Пальцы застыли на спусковых крючках. Игнису пришлось подавить внезапный прилив усталости от послания. Он всегда был не более чем аспирантом в дисциплинах телепатии, и даже после того, как Рубрика изменила его силы, подобное усилие воли дорого ему обходилось. Это, а также соблазн позволить своей воле стать чем-то большим, всегда было рядом, выжидая, пока он не поддастся.