Чему быть, того не миновать

Итак, атабы, едва ли не звери в человеческом обличье, дикари словно вышедшие из давних эпох, когда люди еще ютились по пещерам. Любители войн, драк и буйных забав, начисто лишенные тяги к науке и искусству. Крайне выносливые и не подверженные большинству известных болезней, легко переносящие как сильную жару, так и холод. Помимо этого, обладающие серьезной физической мощью, а также двумя сердцами, одно из которых томилось в правой части груди, а второе в области живота. Даже у самого заурядного атаба вне зависимости от пола, весьма развита мускулатура, а при их обычном росте в два с половиной метра, не мудрено, что тех, кого среди людей называют бугаями, составляют у атабов всю расу. Самыми же броскими чертами этой грубой расы являются следующие приметы: бордовый цвет кожи, прямой, закрученный спиралью рог, выходящий изо лба и достигающий порой до двадцати-пяти сантиметров, яркие, золотые глаза со зрачком в форме косого креста, отсутствие бровей и черные как смоль волосы, закрученные в жесткие дреды, под стать морским канатам. Атабы были без ума от боевой раскраски, покрывая себя ею с ног до головы, часто окрашивая и часть своих дредов в цвета родного племени. Еще они всегда красили свое оружие в устрашающий красный цвет, чтобы противник не знал обагрены ли их клинки кровью или нет. Если атабы выступали против своих же сородичей, то мечи красили золотым. Кровавый меч уже сам по себе выглядел устрашающе, так как заставлял думать, что его владелец совсем недавно кого-то убил. Помимо альвов, атабы были единственными кого слушались единороги и альвы находили это оскорбительным. Одно дело утонченные и изящные альвы верхом на этих благородных животных, другое дело варварские, начисто лишенные изящества атабы. К счастью для альвов, атабы все же отдавали предпочтение иным ездовым животным — унгулаям.

Однако, при всей своей воинственности атабы встречаются очень разные, что можно сказать о представителе любой другой расы. Некоторые из них хоть и жили в Табатах, желали сбросить племенные оковы и влиться в идущую широкими шагами цивилизацию городской жизни. Таких атабов нарекали вагусами, скитальцами — в переводе с языка атабов, их навсегда изгоняли из Табата с позором. Собственно, процедура изгнания сопровождалась спиливанием рога, после чего атаб терял возможность укрощать любых животных, в том числе и единорогов. Безусловно, были и те, кто не желал с этим мириться. Такие просто сбегали, но горе им если когда-нибудь в степи или лесах им встретится любой Табат — жестокая расправа ждала вагусов-беглецов. В лице атаба можно было найти как преданного друга, так и безжалостного кровного врага. Одним словом, это был примитивный на первый взгляд народ, но на деле несущий в себе массу сложных и строгих традиций, порой не лишенных как мудрости, так и нелепых заблуждений.

— Проклятые козлотрахи, зарылись в листве! — ругался охотник Маир, перезаряжая арбалет, из которого уже успел разок пальнуть.

Глядя на солдата со стрелой в горле, Леон безотчетно прощупал пальцами собственный бувигер и опустил «воробьиное» забрало своего закрытого шлема.

«Я ведь даже не запомнил, как его зовут!» — голос Леона и в мыслях был пронизан скрипучей тоской. На мир перед глазами рыцаря опустилась железная решетка забрала, как будто лишая владельца свободы.

— Рассредоточиться и вперед! — скомандовал он, выставив перед собой щит и вышел на поляну так, словно тут был его лагерь, а не Табатский бивуак.

В щит Леона с гулким треском врезалось две стрелы. Было бы и больше, но девушка-атаб нырнула за дерево, словив плечом арбалетный болт Маира. Сейчас и ребенку бы стало ясно, что никакого разговора не будет, раз уж встреча началась с убийства, то теперь на этом же языке будет вестись весь дальнейший разговор. Казалось еще немного и внутреннее пламя ярости подожжет траву под ногами солдат небесного гарнизона, желающих отомстить за своего товарища.

Перед мускулистыми, высокими фигурами атабов Леон казался хрупкой девушкой, нечаянно спутавшей платье с доспехами. К нему тут же присоединился Готфрид, встав неподалеку и остальные шесть солдат разбрелись точно звенья растянувшейся цепи, неумолимо сгибаясь в подкову, которой они хотели зажать врага. Ивель к ним не присоединилась по понятным причинам, — у нее не было щита, лишь шпага и лук. Альвийка держалась за широкими спинами солдат и уповала на слаженность их действий, выжидая шанс отплатить стрелой за стрелу той сучке, что убила старину Джека. Того самого Джека, что прослыл первоклассным грибником, но не потому, что он хорошо знал грибы, коих в лесном княжестве были сотни видов, а потому, что Джек умел их находить едва ли не на каждом шагу и так же умело готовить. Благодаря нему в южном гарнизоне всегда был грибной гарнир к любому блюду.