Черчилль. Биография

Местные журналисты были от него в восторге. Один из них отметил «взгляд веселого проказника» и добавил: «Юмор, который облегчает ему жизнь, светится на лице и искрится на языке. Кто, боровшийся так, как он, смог бы вообще выжить, если бы не спасительный юмор, позволяющий ему сохранять равновесие?»

Прибытие Черчилля в Соединенные Штаты вызвало огромный поток корреспонденции. В среднем ему приходило по три сотни писем за день. Чтобы разбираться с ними, потребовались три секретарши. Лоррен Бонар, которая ждала в этом доме его приезда, написала матери: «Приехал великий человек. Он просто замечательный. Полностью покорил меня отсутствием какой-либо претенциозности и обаянием». Она добавила, что он «любит поддразнивать, но бывали и времена, – вспоминала она уже позже, – когда он становился очень трудным и упрямым и между ним и миссис Черчилль возникали перебранки, и он орал «Клемми!» через весь зал. Однажды они целых два дня разговаривали между собой только по необходимости».

В письме своему старому армейскому другу генералу Тюдору Черчилль описывал трудности, с которыми столкнулся после поражения на выборах полгода назад: «Мне оказалось не очень легко быстро переключиться с жизни, полной интенсивной, насыщенной деятельности и ответственности, к жизни, в которой есть только свободное время и нечего искать, кроме разочарований. К счастью, у меня есть живопись, в которую я погружаюсь, и множество других развлечений, так что время проходит быстро и приятно».

В первую неделю в Майами-Бич у Черчилля поднялась температура и держалась высокой несколько дней. Потом она упала, и он не только рисовал, но и купался в океане. 30 января у него состоялся длительный разговор с Эмери Ривзом, который перед войной занимался распространением его речей в Европе. Теперь они говорили об издательских проблемах публикации его военных мемуаров. «Я не забыл, что вы сделали для меня перед войной, – сказал Черчилль Ривзу, – и хочу, чтобы и этим занялись вы». На протяжении последующих десяти лет Ривз обеспечивал широкое распространение мемуаров, перевод их на иностранные языки, а также занимался финансовыми вопросами.

1 февраля Черчилль с Клементиной и Сарой улетели из Майами в Гавану. Это был его первый визит на Кубу с 1895 г. После встречи с кубинским президентом он дал пресс-конференцию. Как-то Эттли попросил его оценить нынешнее правительство. Он ответил: «Я не обсуждаю правительство моей страны, когда нахожусь за ее пределами». А на вопрос о результатах всеобщих выборов ответил так: «В моей стране люди могут делать то, что им нравится, хотя случается и так, что им не нравится то, что они сделали».

После шести дней наслаждения солнцем, природой, купанием и рисованием Черчилль 8 февраля вернулся в Майами, а через два дня улетел в Вашингтон и ужинал с Трумэном в Белом доме. Там он попробовал обкатать речь, которую собирался произнести в Фултоне. При этом присутствовал госсекретарь Джеймс Бирнс. Черчилль написал Эттли: «Им обоим, похоже, очень понравилось. Здесь очень опасаются проблем от России в будущем. Позиция Бевина в ООН в этом отношении принесла нам большую пользу». «Уверен, ваша речь в Фултоне принесет пользу», – ответил Эттли.

12 февраля Черчилль дал обед в честь Эйзенхауэра в британском посольстве, а затем улетел обратно в Майами. Через неделю, беседуя со своим американским другом финансистом Бернардом Барухом и Бирнсом, которые специально прилетели из Вашингтона, чтобы повидаться с ним, он изложил мнение британского правительства насчет того, что американский заем должен быть беспроцентным.

На следующий день он выступал перед 17 000 собравшихся на «Бердайн стэдиум» в Майами. Вспоминая о своих неудачах на школьных экзаменах и затем о присуждении ему почетных ученых степеней, он сделал заключение: «Ни один мальчик или девочка не должны опускать руки из-за отсутствия успехов в юности. Напротив, нужно неутомимо и упорно добиваться своего и наверстывать упущенное время».

1 марта Черчилль поездом отправился из Майами в Вашингтон, где сначала показал свою фултонскую речь адмиралу Лейхи, старшему военному советнику Трумэна. Тот отнесся к ней с «энтузиазмом», как сообщил Черчилль Эттли и Бевину. Бирнс, который тоже ее прочитал, «пришел в восторг и не предложил никаких изменений». В этот день в Вашингтоне стало известно, что Россия не намерена выводить свои войска из Северной Персии, о чем шестью месяцами ранее договорились Бевин с Молотовым. Это добавило вес призывам Черчилля продемонстрировать жесткость позиции со стороны Британии и Соединенных Штатов.

4 марта Черчилль перебрался из британского посольства в Белый дом, откуда вместе с Трумэном и Лейхи отправился в двадцатичетырехчасовое путешествие на поезде в Миссури. Он с удовлетворением узнал от них, что как демонстрация решимости Америки не допустить советской экспансии в Эгейское или Средиземное море в этот регион скоро будет направлен линкор «Миссури» в сопровождении тактической группировки боевых кораблей.