Черчилль. Биография

23 декабря Черчилль и его спутники были в Хартуме. В этот день Скривингс заболел холерой и умер на следующий день, в канун Рождества. «Смерть Скривингса стала для меня большим потрясением, – написал Черчилль Джеку, – и омрачила все впечатления этого приятного, даже чудесного путешествия. Мы все ели то, в чем содержалась зараза. Что именно – рыбные консервы, гнилая спаржа или еще что, – никто уже не узнает».

На Рождество в Хартуме Черчилль занимался организацией похорон Скривингса. «Мы провели печальный день, – рассказывал он Джеку. – Я похоронил его сегодня вечером со всеми воинскими почестями, поскольку он служил во флоте. Прислали оркестр и группу солдат. Мы прошли траурной процессией по кладбищу. Солнце садилось в пустыне, играли прекрасный похоронный марш, который ты хорошо знаешь». Матери Черчилль написал: «Когда я шел за гробом в Хартуме – я всегда хожу здесь на похороны, – то думал: как просто на его месте мог быть я. Не то чтобы я много думал об этом, как ты можешь подумать. Видимо, мне просто предстоит еще что-то совершить».

После похорон Черчилль со спутниками провели «двое весьма неприятных суток, пока не миновал самый опасный период, – сообщал он Джеку, – ожидая, что кого-то может постигнуть та же участь. Скривингс всегда ел то же, что и мы. Для меня, настолько привыкшего к тому, что этот несчастный добрый человек обеспечивал мне весь небольшой комфорт повседневной жизни, это очень острая и ощутимая утрата. Даже боюсь думать о его жене и детях, ждущих его возвращения. Эта ужасная весть их просто раздавит».

Перед тем как покинуть Хартум, Черчилль договорился, чтобы на могиле был установлен памятник и сделана надпись. Он также попросил Джека передать миссис Скривингс, которая десять лет служила поварихой у Черчилля, чтобы «она не беспокоилась о своем будущем. Насколько позволят мои ограниченные средства, я буду заботиться о ней и ее детях. Эта смерть навевает тем большую грусть, что самая опасная часть путешествия осталась позади, и мы десять дней провели на комфортабельном пароходе. Но Африка всегда требует жертв!».

Представитель Британии в Хартуме зафрахтовал Черчиллю пароход до Каира. «Пароход останавливается по нашему желанию у храмов», – сообщал он Джеку. В Асуане он составил служебную записку о необходимости прокладки железной дороги в Уганде, чтобы соединить озеро Виктория с озером Альберт – «трассы Виктория – Альберт», как он выражался. Уолтеру Рэнсиману, финансовому секретарю Министерства финансов, Черчилль писал: «У меня есть хорошо продуманный план, который даст возможность построить эту железную дорогу примерно за 500 000 фунтов (плюс транспортные расходы) в течение ближайших двух лет. Если это будет сделано и политическая обстановка стабилизируется, надеюсь прибрать к рукам всю торговлю в Конго». Он обсуждал вопрос о железной дороге с высокопоставленными британскими чиновниками в Судане, и они пришли к полному согласию. По возвращении он был готов все объяснить с картами и цифрами на руках.

На пути в Каир Черчилль продумывал план социальной политики Британии, который уже обрисовал в общих чертах Спендеру. В письме одному из руководителей Министерства торговли, содержащем копию этого плана, он отметил: «Будьте добры изучить и разъяснить следующее: предполагая, что главной потребностью английского рабочего класса является безопасность, предлагаю осуществить социальную реформу, подобную той, что была проведена в Германии, где существуют унифицированные условия страхования от несчастных случаев и заболеваний, обеспечения пособий по старости и наличие служб занятости. В немецкой системе привлекает то, что она охватывает всех. Ячейки же нашей страховой службы обеспечивают только подписчиков, а все те, кого нет ни в одном из этих бесчисленных списков, обречены на катастрофу. Именно таким людям, для которых в нашей английской системе не предусмотрено никакой поддержки, кто не имеет ни сил, ни способностей обеспечивать себя сам, требуется помощь государства». Черчиллю хотелось положить конец ситуации, при которой минимальные стандарты жизни, как он выразился, «летят ко всем чертям из-за несчастного случая, болезни или слабости характера».

17 января Черчилль вернулся в Лондон после пятимесячного отсутствия. На следующий день он был почетным гостем национального клуба Либеральной партии. «Я вернулся на передовую, – заявил он 250 восторженным слушателям, – в самом лучшем состоянии здоровья и с желанием активизировать боевые действия». Его война будет вестись на социальном фронте. 22 января, выступая в Манчестере, он подчеркнул необходимость «приносить пользу, пока другие ищут прибыли, за счет дальнейшего обнищания выброшенных на обочину трудовых масс». На следующий день в Бирмингеме он выступил за то, чтобы государство организовало систему обучения и подготовки, даже если это потребует больших дополнительных расходов.