Черчилль: быть лидером

Не изменил Черчилль своим привычкам и после избрания в парламент, а также назначения на первую руководящую должность в Министерстве по делам колоний. По словам его коллег, «он весь отдавался работе. В то время, когда Уинстон не был занят политическими вопросами, он читал и писал».

Черчилль работал даже в гостях. Останавливаясь у кого-нибудь на несколько дней, он неизменно привозил с собой небольшой металлический ящик, наполненный книгами и всевозможными записями [750] .

«Работа была его жизнью, – считала леди Бонэм Картер. – Досуг и отдых были для Уинстона наказанием» [751] .

...

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: «Работа была его жизнью. Досуг и отдых были для Уинстона наказанием».

Леди Бонэм Картер

«Я могу по пальцам пересчитать дни, когда маялся от безделья», – утверждал великий политик [752] .

Далеко не у всех подобная страсть к перманентной работе вызывала одобрение. Постоянный заместитель министра по делам колоний сэр Фрэнсис Хопвуд все не мог понять: и как это Черчилль во время путешествия по Африке, в изнуряющей жаре, смог заставить проработать бедного Эдварда Марша над каким-то меморандумом целых четырнадцать часов? Причем сам он работал вместе с ним! [753] В другой раз Хопвуд возмущался, получив в субботу от неугомонного коллеги восемь длинных писем [754] .

Однако Черчилль не обращал на эти жалобы никакого внимания. Он привык совмещать приятное с полезным, часто работая на каникулах и в уик-энды. Однажды, отдыхая в Швейцарии, он направил королю письмо в четыре тысячи слов, изложив свой взгляд на развитие политической ситуации в Трансваале. Письмо было написано от руки и заняло тридцать пять листов формата ин-октаво. Получив от личного секретаря Эдуарда VII вежливый ответ, в котором отмечалось, что некоторые положения вызвали у Его Величества вопросы, Черчилль тут же направил второе такое же подробное письмо, разъясняющее указанные моменты [755] .

Черчилль работал всегда и везде. Даже в день свадьбы, стоя в ризнице церкви Святой Маргариты в Вестминстере, вместо того чтобы уделить больше внимания любимой супруге, он повернулся к Дэвиду Ллойд Джорджу и принялся обсуждать с ним наболевший политический вопрос [756] . И случай совсем уж удивительный: в августе 1909 года, когда в парламенте активно обсуждался новый бюджет и процесс голосования затянулся на несколько суток, Черчилль появлялся на заседаниях в пижаме, чтобы иметь возможность вздремнуть, едва для этого представится удобная возможность [757] .

После прихода в Адмиралтейство в 1911 году Черчилль настолько увлекся вопросами развития военно-морского флота, что Дэвид Ллойд Джордж назвал его «водяным» [758] , предупредив, что Уинстона «все больше засасывает топка министерского катера» [759] . Коллеги Черчилля, которым приходилось работать без выходных, констатировали, что отныне одиннадцатой заповедью первого лорда стало: «Седьмой день – время отдыха. Это значит – занимайся всем и не смей отдыхать!» [760]

С началом Первой мировой войны Черчилль довел нагрузку до предела физических возможностей. Он стал работать по восемнадцать часов в сутки, превратив Адмиралтейство в свой дом, а вопросы обороноспособности военно-морского флота – в смысл жизни. Он был значительно моложе своих коллег – двадцать шесть лет у него была разница с военным министром Гербертом Китченером, двадцать четыре – с премьер-министром Гербертом Асквитом, двенадцать лет – с главой Форин-офиса Эдвардом Греем, одиннадцать лет – с канцлером Казначейства Дэвидом Ллойд Джорджем. Недостаток опыта Черчилль с лихвой компенсировал колоссальной энергией и фантастическим трудолюбием. По словам профессора Шама, «способность погрузиться и проанализировать горы материалов представляла для него огромное подспорье» [761] . Черчилль старался вникнуть в любой мало-мальски важный вопрос своего ведомства, контролировать выполнение принимаемых решений во всех доках, на всех военно-морских базах и военных аэродромах. И если его компетенция у некоторых адмиралов и вызывала сомнения, то увлеченность работой и способность концентрироваться на поставленной задаче, умение вникнуть в проблему и уделить внимание широчайшему кругу вопросов – никогда.

«Его способность к тяжелому труду – просто потрясающая!» – восхищался им адмирал Джон Фишер в письме к адмиралу Джону Джеллико [762] .

...

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: «Способность Черчилля к тяжелому труду – просто потрясающая!»

Адмирал Джон Фишер

Спустя годы Черчилль назовет годы в Адмиралтействе «самыми яркими в моей жизни» [763] . Нагрузка, которая любого другого на его месте повергла бы в отчаяние, вызывала у знаменитого британца лишь прилив жизненной энергии и сил. Деятельность была для него всем. Как истинный лидер, он расцветал под ней, как цветы под лучами солнца.

...