Черчилль: Частная жизнь

На следующее утро, в день торжества, Клементина пригласила в спальню мужа весь обслуживающий персонал – нянь, прислугу и секретарей. Все выпили по бокалу шампанского. Пользуясь случаем, хозяйка дома поблагодарила собравшихся за их преданность и заботу. Своему мужу она подарила золотое сердечко с выгравированными цифрами «90». Юбиляр повесил его на цепочку для часов рядом с другим подарком своей жены, сделанным в день их бракосочетания 56 лет назад, – рубиновой «каплей крови». В полдень сэра Уинстона поздравил премьер-министр, пожелав ему самого наилучшего.

Вечером для узкого круга гостей был накрыт праздничный стол. Среди приглашенных в основном были члены семьи и близкие друзья, включая чету Колвиллов, Энтони Идена, Монтагю Брауна. Как вспоминала младшая дочь Уинстона Мэри:

– Несмотря на праздник, в глубине души мы все чувствовали, что конец уже близок. [558]

Предчувствия не обманули Мэри – Черчиллю оставалось жить меньше двух месяцев. Несмотря на свой солидный возраст, Уинстон продолжал наслаждаться едой, сигарами и стаканчиком бренди, который он выпивал каждый вечер. Так продолжалось до 9 января 1965 года. Вечером его зять Кристофер Соамс предложил Уинстону шампанского, в ответ Черчилль прошептал:

– Как мне все надоело!

Это были последние слова великого человека. На следующий день, 10 января, у него случился обширный инсульт, и он впал в кому. Только через неделю информация о состоянии здоровья экс-премьера просочилась в газеты. В субботу 16 января на первой полосе «Guardian» появился заголовок: «Сэр Уинстон серьезно болен». [559]

Столь длительная задержка со стороны средств массовой информации объясняется не халатностью журналистов, а чрезмерной опекой со стороны членов семьи Черчилля, не желавших информировать широкую публику о кризисном состоянии главы семейства. После первой публикации новости о болезни Черчилля начали транслироваться по радио и телевидению. К дому номер 28 по Гайд-парк-гейт стали стекаться люди. Боясь, что толпа людей сможет нарушить покой больного, полиция преградила вход в Гайд-парк-гейт. Для соблюдения тишины всем машинам «скорой помощи» и пожарным, проезжающим в Нижнем Кенсингтоне, был дан приказ выключать свои сирены. Немногие из собравшихся в тот день могли предположить, что сэр Уинстон еще целую неделю будет бороться за свою жизнь. Несмотря на долгое ожидание, сильный ливень и промозглую погоду, около его дома постоянно дежурила толпа в 200–300 человек.

Вся Англия погрузилась в траур. В воскресенье 17 января королева Елизавета II посетила утреннюю службу в церкви Святого Лоуренса, в ходе которой были прочитаны молитвы в честь ее самого известного подданного. В этот же день многие прихожане пришли помолиться за здоровье своего экс-премьера в Вестминстерское аббатство. Ведущий службу архиепископ Йоркский доктор Когган сказал собравшимся прихожанам:

– Снова и снова он находил правильные слова для правильных действий, вдохновляя народы в час испытания. [560]

В течение следующей недели все средства массовой информации следили за состоянием здоровья Черчилля, это стало главной темой всех изданий. В среду 20 января «Guardian» писала: «Сэр Уинстон проспал целый день». В четверг – «Состояние сэра Уинстона ухудшилось». В пятницу – «Состояние сэра Уинстона без изменений». В субботу – «Состояние сэра Уинстона ухудшилось». [561]

Для большинства англичан столь длительное сопротивление болезни было более чем символичным – и на смертном одре Черчилль оставался все тем же несломленным борцом. Заголовок «К бою!», опубликованный 19 января на первой полосе «Daily Express», был весьма типичным для той ситуации. [562] Сэр Уинстон и вправду продолжал бороться, только уже не за жизнь, а за смерть. В течение всех 70 лет не раз повторявший, что он скончается в годовщину смерти своего отца лорда Рандольфа, Черчилль и в бессознательном состоянии с какой-то мистической решимостью шел к намеченной дате. Однажды он признавался Чарльзу Уилсону:

– Я не боюсь смерти, но собираюсь сделать это наилучшим образом. [563]

Высшие силы предоставят ему такую возможность.

В воскресенье 23 января состояние Черчилля резко ухудшится. Рандольф, Мэри, Сара и Клементина, не отходя, сидели у его постели. Как вспоминал лечащий врач:

– Ночью двадцать четвертого стало понятно, что кризис неминуем. Его дыхание стало поверхностным и затрудненным. В восемь утра оно прекратилось. Мэри посмотрела на меня. Я подошел к постели, но Уинстона уже с нами не было. [564]

Ровно за 70 лет до этого дня в своем лондонском доме скончался отец Черчилля лорд Рандольф.

В половине третьего дня в палате лордов было зачитано послание королевы: «Я приказываю, чтобы сэру Уинстону были устроены государственные похороны – его тело должно находиться в Вестминстерском зале, после чего перенесено для отпевания в кафедральный собор Святого Павла». [565]

За всю историю Великобритании лишь пять личностей, не являвшихся членами королевской семьи, были удостоены государственных похорон: Питт II, Нельсон, Веллингтон, Гладстон и Черчилль. В XX веке сэр Уинстон был единственным.