Черчилль говорит. Цитаты, экспромты, афоризмы, размышления

Старые слова, как говорил Черчилль, были лучшими из всех, и он позволял себе баловаться ими: корректность, палимпсест, парламентер, беспризорник, подслеповатый. Если подходящего слова не существовало, он придумывал его сам: рисовальческий (paintatious), improvose (прош. вр. от improvise), отнамсусили (Namsosed), бутыляж (bottlescape). Когда Черчилль хотел «дестригулировать» рододендроны (destrigulate – убирать увядшие бутоны с цветов), его намерение было понятно друзьям, хотя такое слово и неизвестно лексикографам. Черчилль также имел обыкновение составлять новые слова из обычных слов: перепереметнуться (re-rat), говоря о переходе из партии в партию во второй раз, страхомыслие (fearthought) для описания тщетного беспокойства. Французским Черчилль владел намного лучше, чем притворялся, и он был не прочь придумать и французское словцо, как, например, его предупреждение де Голлю: «je vous liquiderai» («я вас ликвидирую»).

Увлеченность Черчилля словами породила его лучшие создания. Если достойный человек получает пэрство, то почему бы не наградить недостойного «беспэрством» (disappearage)? Если есть слова инхоативный (inchoate) и бездна (abyss) – не должны ли существовать слова хоативный (choate) и дна (byss)? Названия городов часто оканчиваются на «-полис», поэтому город, где производится хлопок, можно прозвать Хлопкополис. Если в армии есть генералиссимус, то почему не быть адмиралиссимусу на флоте? Социалисты стремятся к утопиям, однако создают лишь «кьютопии» (queuetopias – от «queue», очередь). Приставки со значением отрицания представляли особый интерес, как в случае бесскаредного (unsordid), когда речь шла об американском ленд-лизе во время Второй мировой войны, или раздезинфляции (undisinflation), когда Черчилль пародировал жаргон одного из коллег. Мы можем вообразить, что подумал бы Черчилль о политкорректных словах-заменителях, таких как «вызовы» вместо «трудности». «Трудности» – вполне подходящее слово, как он говорил, они спорят «сами за себя» (см. предыдущую главу).

Черчиллевское словоупотребление было эксцентричным, но изобретательным, как, например, тогда, когда он назвал курятник своего загородного дома Куриценбургом (Chickenham Palace) или когда он сравнивал людей с ламами, орлами, бульдогами, мопсами и пчелами либо использовал их фамилии, чтобы описать их обязанности. Например, его шофер Буллок[56] управлял «воловьей упряжкой». Игра с именами была его хобби: Какнелопнулос (Can’tellopolus) вместо фамилии греческого премьер-министра Канеллопулоса, «принц Паралич» (Prince Palsy – от Prince Paul) в адрес князя Павла Карагеоргиевича[57]. Благодаря Черчиллю фамилия фашистского правителя Норвегии Квислинга вошла в словари в качестве синонима предателя. По информации от его последнего личного секретаря, Черчилль называл Джона Фостера Даллеса[58] «даль-дальше-Даллесом» (dull-duller-Dulles), и это было вполне в его духе.

Черчиллю нравилась аллитерация, когда он говорил об эпохе «разинутых ртов и глаз» (gape and gloat), о «тупой, вымуштрованной, послушной» (dull, drilled, docile) германской солдатне. Ему нравилось переворачивать вверх тормашками общеизвестные выражения: «перебиваться свистом» (mouth to hand) и «проповедуй то, что практикуешь». Либо он переделывал пословицы и привычные фразы, чтобы они соответствовали его замыслу: целью Японии было «метать железо, пока горячо» (make hell while the sun shines), а венерическая болезнь стала «Сыпь Британника» (Pox Britannica – от Pax Britannica – «Британский мир»). Была такая тюрьма «Уормвуд-Скрабс» (Wormwood Scrubs), и Черчилль говорил, что Лейбористская партия хочет «свести все наше существование к одной огромной тюрьме “Уормвуд-Скрабс”». Сожалея о том, что во время Второй мировой войны не было песен, подобных патриотическим песням Первой мировой, он с горечью размышлял над воображаемой песней «Погасите домашний очаг» (Stop the Home Fires Burning)[59].

А еще у него есть оригинальные словосочетания, которые, похоже, никому раньше не приходили на ум – предвосхищающий плагиат (anticipatory plagiarism) (об идее, высказанной кем-то до тебя), терминологическая небрежность (terminological inexactitude), морось империй (drizzle of empires), лицемерный водитель автобуса (canting bus driver), наморщившийся маркиз (wincing marquis), труп-эпилептик (epileptic corpse) и, наконец, эта замечательная строка, написанная на ферме Хоу в июне 1915 года: «Сад мерцает самоцветами лета» (The garden gleams with summer jewelry).