Черчилль и евреи

План раздела Палестины должен был обсуждаться в палате общин 21 июля 1937 года. За несколько недель до этого среди сионистов разгорелись дебаты о том, соглашаться или нет на предлагавшуюся им урезанную, неполную Палестину, в состав которой не входили даже значительные еврейские территории в Иерусалиме. За десять дней до обсуждения плана раздела в палате общин Вейцман, продолжавший одобрять идею раздела, вновь встретился с Черчиллем в Лондоне. Черчилль опять повторил, что он не одобряет раздела и что британский мандат на Палестину предусматривал, что еврейское государство, которое постепенно будет там создано, должно включать в свой состав всю Палестину, от Средиземного моря до реки Иордан.

Сознавая, что раздел, тем не менее, может стать реальностью, Черчилль встретился с министром по делам колоний Уильямом Ормсби-Гором и попросил его включить северную часть пустыни Негев в планируемое еврейское государство, хотя по плану комиссии Пиля она целиком включалась в арабское государство, тогда как Вейцман и сионисты хотели обрабатывать эти земли.

За две недели до дебатов по разделу Черчилль гостил у Джеймса и Дороти де Ротшильд в поместье Уэддесдон-Мэнор. Там у него произошла встреча с лидером сионистов-ревизионистов Владимиром Жаботинским. Эту встречу организовала леди Вайолет Бонэм-Картер – дочь бывшего премьер-министра Г.Г. Асквита. Она написала Черчиллю, что, по ее мнению, раздел нельзя осуществлять столь поспешно, принимая решение об этом уже через две недели. «Люди не осознают географических пропорций и стратегического значения крошечного участка земли, выделяемой евреям», – написала она. Леди Вайолет специально подчеркнула слово «крошечный».

Жаботинский и Черчилль до этого никогда не встречались, Черчиллю было любопытно увидеть Жаботинского. Если Вейцман был общепризнанным, всем известным и дипломатичным лидером главенствующего направления в сионизме, то Жаботинский являлся харизматичным главой воинственно настроенного нетерпеливого крыла «ревизионистов» и его молодежного подразделения – Бейтара.

В начале Первой мировой войны Жаботинский добивался формирования в Лондоне Еврейского легиона для борьбы с турками. Находясь в Каире, он организовал Сионский корпус, сражавшийся в Галлиполи. В 1918 году, в ходе сражения с турками, он во главе отряда еврейских солдат переправился через реку Иордан. В 1920 году, когда Черчилль был министром обороны, Жаботинский был приговорен британским военным судом в Палестине за стычку с арабами во время пасхальных волнений к пятнадцати годам тюрьмы. Через несколько месяцев его амнистировали, и он сформировал крайнее сионистское движение – Всемирный союз сионистов-ревизионистов. В 1930 году британские власти запретили Жаботинскому въезд в Палестину. Тогда он направился в Восточную Европу, заражая еврейские массы лозунгом образования еврейского государства по обе стороны Иордана и призывая к массовой эмиграции. Он надеялся направить в Палестину таким путем до полутора миллионов иммигрантов.

В письме Черчиллю от 16 июля Жаботинский, ссылаясь на то, что леди Вайолет Бонэм-Картер сказала ему, что Черчилль не уверен, стоит ли ему выступать в ходе дебатов по разделу, призывал Черчилля все-таки сделать это. Жаботинский писал: «Для меня как еврея – а даже мои оппоненты никогда не отрицали, что я представляю чувства еврейских масс, вы один из очень ограниченного круга британских государственных деятелей, благодаря которым между 1917 и 1922 годами возникла сама идея еврейского государства; и мы ожидаем от вас защиты ее теперь, когда она находится под угрозой, и были бы очень разочарованы, не услышав вашего голоса».

Больше всего евреи нуждались, писал Жаботинский, в «месте, где они могли бы жить». При этом евреям постепенно становится ясно, что проект раздела Палестины «убивает все их надежды». «Самое плохое заключается в том, – добавлял Жаботинский, – что у нас даже нет времени, чтобы выразить свою точку зрения. Я надеюсь, что ее выразят наши друзья, и в первую очередь – вы». В своем письме Жаботинский подчеркивал, что в разделенной Палестине для еврейского государства будет выделена слишком малая территория, чтобы ее можно было эффективно защищать от атак арабов, которые будут поддерживаться извне. Схема раздела «должна быть отвергнута, – писал он, – даже если территория, выделяемая для еврейского государства, может быть несколько увеличена. Потому что даже если она будет включать северную часть пустыни Негев, в ней все равно не будет хватать места для приема значительного числа еврейских иммигрантов».