Черчилль и евреи

Снова подчеркнув, как он это уже делал несколько раз в палате общин, что еврейские поселенцы добились «колоссального прогресса за последние годы», в то время как не предвидится, что «арабы когда-либо изменят свои примитивные способы обработки земли», Черчилль сообщил своим коллегам по кабинету о «поразительном факте – наибольший рост арабского населения отмечен в тех районах, где земля была приобретена евреями. Политика ограничения продажи земли почти несомненно приведет к падению ценности земли, от которого в равной степени пострадают и арабы и евреи». Кроме того, спрашивал он, «в чем причина срочности принятия таких шагов? Ведь наши действия неизбежно вызовут шумный протест среди американского еврейства».

Министр обороны Оливер Стэнли смотрел на эту проблему с другого угла. «Анализируя проблему с экономической точки зрения, – сказал он, – приходишь к выводу, что, может быть, будет хорошо для жителей Палестины, причем как для евреев, так и для арабов, если будут предприняты шаги по снижению темпа интенсивности обработки земли. Ведь имеется значительная опасность перепроизводства там цитрусовых». Макдональд, министр по делам колоний, сказал, что он и его советники «склонны поддержать предложение о введении ограничений на передачу земель евреям», хотя, с другой стороны, «нельзя удержаться от восхищения работой, проделанной евреями для оживления мертвого пейзажа Палестины». Одновременно он напомнил, что в течение уже достаточно длительного времени британская государственная политика заключалась в том, чтобы научить палестинских арабов модернизировать свои методы ведения сельского хозяйства, и эта политика может быть продолжена с одновременным оказанием им финансовой помощи.

Черчилль парировал это утверждение, заявив, что «лично он относит на счет государственной поддержки лишь очень малую долю заслуг в огромном прогрессе в деле сельского хозяйства, произошедшем в Палестине. В широком смысле все это результат частных усилий евреев. Если действия правительства Палестины и сыграли какую-то роль в развитии сельского хозяйства, то это было сделано на еврейские деньги, вытянутые из поселенцев через налоги». Не произвели на Черчилля впечатления и попытки «оправдать прекращение великого сельскохозяйственного эксперимента в Палестине. Политическое обоснование этого заключалось на самом деле в предположении, что мы не сможем выиграть войну без поддержки арабов». Черчилль сказал, что сам он ни в малейшей мере «не признает справедливость этого тезиса».

Затем Черчилль сказал своим коллегам, что, поскольку «в его позиции нет двусмысленности и его взгляды записаны в протоколах заседания военного кабинета, он не будет далее настаивать на своих возражениях предложениям министра по делам колоний по земельному вопросу».

Обратившись к вопросу о вооружении евреев, Черчилль сказал, что «следует рассмотреть вопрос о том, чтобы евреи в Палестине могли обладать оружием и быть способными защитить себя. Они остаются для нас единственными достойными доверия друзьями в этой стране и их можно в большей степени держать под контролем, нежели рассеянное арабское население». Черчилль полагал, что «логичной политикой Великобритании в связи с началом войны могла бы стать организация сильных еврейских вооруженных сил в Палестине. Благодаря этому мы могли бы использовать в каких-то других местах большие и обходящиеся нам довольно дорого подразделения британской кавалерии, которые сейчас предполагается направить в Палестину на замену одиннадцати пехотных батальонов, до сих пор расквартированных там».

«Совершенно экстраординарным является то обстоятельство, – заявил Черчилль, – что теперь, когда война, возможно, вступает в самую опасную фазу, мы вынуждены содержать в Палестине гарнизон численностью в одну четверть нашего гарнизона в Индии – и все это с целью насильственного проведения политики, не пользующейся популярностью ни в Палестине, ни в Великобритании».

Черчилль снова повторил в ходе заседания военного кабинета Великобритании слова о необходимости использовать еврейские и арабские военные подразделения для того, «чтобы получить возможность использовать в других местах большую часть регулярных армейских батальонов, ныне размещенных там из соображений внутренней безопасности». Уравновешивая арабов евреями и наоборот в рамках формируемых в Палестине местных воинских частей, сказал Черчилль, «мы не только сможем дать выход склонности к риску, свойственной характеру обоих народов, но и добьемся еще и того, что каждая община сможет следить за другой». Несмотря на эти аргументы, военный кабинет не согласился ни вооружить евреев в Палестине, ни создать объединенные еврейско-арабские отряды. Попытки Черчилля противодействовать ограничениям на покупку евреями земли в Палестине также оказались безуспешными. Не повлияла на ситуацию и передача им 24 февраля на рассмотрение военного кабинета адресованной Черчиллю телеграммы Вейцмана, описывавшей «прискорбные» результаты вводимых ограничений, которые отражались не только на евреях, но и на арабском населении.