Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов

Изначально Жаботинский пытался реализовать эту идею через правительства других стран. Благодаря помощи сочувствующих и связям в журналистских и политических кругах ему удалось встретиться с высокопоставленными политиками, в том числе с заместителем министра колоний Италии Моска и министром иностранных дел Франции Делькассэ. На этих встречах он пытался заинтересовать их идеей создания «Еврейского легиона» при условии поддержки сионистами планов этих стран в отношении Палестины. Когда эти попытки потерпели неудачу, он переехал в Лондон, решив, что только Великобритания может стать реальной страной, где можно будет реализовать его стратегический план. И не ошибся.

В Лондоне нашлось много помощников; среди тех, кто оказал большую помощь в реализации замыслов сионистов, были Лео Эмери, ставший помощником премьер-министра Ллойда Джорджа, и сэр Уинстон Черчилль. А еще – газетчик Генри Уикхэм Стид (к чьей личности мы собирались вернуться). Еще недавно, после так называемой русской революции в Российской империи 1917 года и ужасов большевизма, описываемых во всех ведущих газетах мира корреспондентами-беженцами и непосредственными участниками событий в России, именно Стид пытался донести до правительств Великобритании и США мысль, что «главными движущими силами были Якоб Шифф, Варбург и другие международные финансисты, которые больше всего хотели поддержать еврейских большевиков, чтобы получить поле деятельности для германо-еврейской эксплуатации России». Однако уже в последующие годы он меняет взгляды, о чем пишет в своих воспоминаниях сам Жаботинский. В «Слове о легионе» (речь идет о создании «Еврейского легиона») излагается: «Но еще важнее была для нас поддержка „Таймса“. Лорд Нортклиф был в то время в апогее своей власти: слово „Таймса“ считалось окончательным приговором. Но главным редактором всемогущей газеты был тот самый Генри Уикхем Стид, к которому Сеньобос в Париже дал мне когда-то рекомендательную карточку. Я предъявил эту карточку и познакомился с г. Стидом еще весною того года. Стида кто-то назвал умнейшим из англичан. Поскольку я встречался с англичанами, думаю, что это похоже на правду. Это человек исключительно широкой культуры; половину своей жизни он провел в разных странах Европы.

Однажды я пришел к нему и сказал:

– Теперь настал момент для выстрела из большой пушки: нужна статья в „Тайме“.

– Напишите письмо в редакцию, – ответил он, – а я дам передовицу.

Когда появился этот номер газеты, в ресторане подошел ко мне один из самых свирепых наших ругателей, кисло улыбнулся и сказал:

– Ваше дело в шляпе: „Тайме“ высказался…

Эмери был прав: все теперь зависело от маленькой „экзотической“ роты в 20-м Лондонском батальоне. Это корень; если он уцелеет – вырастет дерево; если сгниет – пропало».