Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Какими бы ни были их сокровенные мысли и страхи, похоже, никто из троих не предвидел, сколь коротким окажется их удовлетворение. Некоторые из расплывчатых политических соглашений. предложенных в Москве, оказались столь разочаровывающими, что 8 января Черчилль в послании Рузвельту об их совместных планах встречи со Сталиным, которая в конце концов должна была состояться, писал: «Каковы Ваши соображения относительно длительности нашего пребывания в Ялте? Это может быть поистине судьбоносная конференция, происходящая в тот момент, когда великие союзники очень разобщены и перед нами простирается тень будущей войны. В настоящее время я думаю, что конец этой войны может оказаться более разочаровывающим, чем последней».

Но прежде, чем рассказать о событиях, внушивших это дурное предчувствие, следует упомянуть о появлении Франции как еще одной страны, с которой надо считаться в попытках разделить мир после войны.

Дальнейшее признание Франции

По возвращении из Москвы Черчилль узнал о решении американского правительства признать французский Комитет национального освобождения временным правительством Франции. Он долго пытался убедить президента совершить этот шаг, перечислив, почему считает, что комитет во многих отношениях показал себя квалифицированным и приемлемым правительством. Оно успешно сотрудничало с Верховным союзным военным штабом. Под его руководством в провинциях и городах освобожденных регионов Франции была восстановлена свободная и организованная жизнь гражданского населения. Де Голль принял в свою исполнительную организацию новых членов из групп сопротивления и политических партий внутри Франции, в том числе и коммунистов. Одновременно были оглашены твердые планы расширить Консультативную ассамблею, перед которой отчитывался комитет, включив в нее членов из самой Франции; созвать ее в Париже в ноябре; усилить ее власть над исполнительной и подготовить путь к свободным национальным выборам в ближайшее время. Французский народ горячо одобрил лидерство Национального комитета.

Перечислив эти веские причины, 14 октября из Москвы Черчилль намекнул Рузвельту, «…что мы теперь можем спокойно признать администрацию генерала де Голля временным правительством Франции».

Рузвельт по-прежнему колебался, сказав Черчиллю о своем желании подождать, пока французы создадут реальную внутреннюю зону, а Консультативная ассамблея станет более представительной. «Мне следует, – сказал он, – признать эффективное исполнение всех этих актов».

В напечатанном виде это высказывание датируется 20 октября, но, может быть, было произнесено днем-двумя раньше.

Через несколько часов после того, как Черчилль получил этот ответ Рузвельта, в Объединенный комитет начальников штабов поступило послание Эйзенхауэра, в котором тот сообщал, что достиг соглашения с французским комитетом о формировании внутренней зоны под контролем французов, о чем будет сообщено 23-го. Рузвельт тотчас же отправил секретное и личное сообщение Сталину, в котором говорил, что ожидал, что французы, в соответствии с соглашением, в самом ближайшем будущем создадут внутреннюю зону; когда это произойдет, он считает, что настанет время для признания французских властей в качестве временного правительства Франции. «Я сообщаю Вам, – заканчивалось послание, – о наших намерениях по этому вопросу заранее на тот случай, если Вы пожелаете предпринять какое-либо аналогичное действие, когда будет создана внутренняя зона, которая будет находиться под управлением французской администрации».

Это сообщение было передано Джорджем Кеннаном, руководившим работой посольства во время пребывания Гарримана в Вашингтоне, в письме Молотову, датированном 21 октября. Черчилль в это время находился на пути из Москвы в Лондон через Каир.

Не ожидая ответа Сталина, Государственный департамент, в отсутствие в Вашингтоне президента, начал действовать. Он отправил срочное сообщение Молотову и британскому министерству иностранных дел, информируя их о решении президента признать временное правительство Франции одновременно с сообщением французов о создании внутренней зоны, ожидаемом 23 октября. Британское министерство иностранных дел тотчас же известило де Голля, что сделает то же самое. Особыми усилиями дипломатических сотрудников сообщения трех правительств были отправлены одновременно. Причины поведения американцев были скорее случайными, нежели намеренными, но неудивительно, что Черчилль был потрясен, и на короткий момент у него создалось впечатление, будто американцы или небрежны, или резки по отношению к нему и русским. В мемуарах он приводит текст сообщения, которое отправил Рузвельту, узнав о решении американцев. Начиналось оно так: «Я, естественно, был удивлен резким тоном Государственного департамента, а по прибытии сюда [в Лондон] обнаруживаю, что сообщение будет отправлено завтра [23-го]. Мы, разумеется, одновременно предпримем подобные шаги. Полагаю, русские будут оскорблены…»

Очевидно, он не знал о предварительном сообщении, которое Рузвельт послал Сталину.