Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

На следующее утро, 1 июня, президент еще раз заявил Молотову, что он рассчитывает открыть второй фронт в 1942 году, уже не упоминая о возможности начать высадку войск в августе. Вместо этого он просто сказал, что если советское правительство сможет пойти на сокращение объемов поставок по ленд-лизу согласно второму протоколу с 4,1 до 2,5 миллиона тонн, то освободившиеся суда можно будет направить в Англию для проведения операции через Канал. Таким образом, удастся раньше открыть второй фронт. Президент заметил, что Советский Союз должен чем-то пожертвовать; нельзя съесть один пирог дважды. На это Молотов возразил, что второй фронт будет сильнее, если первый будет крепко стоять. Он поинтересовался, что произойдет, если советское правительство уменьшит требования, а второй фронт так и не откроется. Когда беседа уже подходила к концу, Молотов опять потребовал более определенного ответа. Со слов очевидцев, президент так отреагировал на вопрос Молотова:

«Наши штабные офицеры проводят сейчас в Лондоне консультации относительно проблем с десантными средствами, продовольствием и тому подобным. Мы рассчитываем открыть второй фронт. Завтра (2 июня) из Лондона прибудет генерал Арнольд, а вместе с ним лорд Маунтбаттен, маршал Портал и генерал Литтл, которые планируют достигнуть соглашения относительно открытия второго фронта. Следует сообщить Сталину, что мы сможем ускорить процесс, если советское правительство сочтет для себя возможным разрешить нам направить больше судов в Англию».

Более четко ответить было невозможно; правда, в этом ответе все возможности выступали на передний план, а все сложности уходили на задний.

В этой истории есть еще один момент. Думаю, что, пока шли переговоры с Молотовым, уже был подготовлен текст официального заявления, которое должно было быть опубликовано одновременно в Вашингтоне и в Москве, по возвращении Молотова домой. Хотя Государственный департамент практически не принимал участия в переговорах относительно военных планов, именно он дал задание подготовить это заявление. Молотову не понравился текст заявления, и он предложил свой вариант. Согласно его варианту, американское правительство фактически соглашалось открыть второй фронт в 1942 году. Вот текст заключительной части заявления:

«В ходе неофициальных переговоров было достигнуто полное взаимопонимание в отношении неотложных задач, связанных с открытием в Европе второго фронта в 1942 году. Кроме того, обсуждались мероприятия, связанные с увеличением и расширением поставок Соединенными Штатами самолетов, танков и других видов вооружения для Советского Союза…

Обе стороны с удовлетворением отметили единство взглядов по всем вопросам».

Прежде чем вслед за Молотовым мы отправимся сначала в Лондон, а затем в Москву и продолжим дальнейшее обсуждение вопроса, связанного с открытием второго фронта, следует коротко изложить некоторые политические аспекты, затронутые в разговоре президента и Молотова во время пребывания советского министра в Вашингтоне. Они не забывали о том, что идет война, и поэтому серьезно взвешивали каждое слово. О проблеме советских границ, которая в течение долгого времени служила препятствием на пути соглашения с Великобританией, впрямую практически не говорили. 29 мая Молотов поинтересовался у президента, был ли тот осведомлен о содержании соглашения. Президент сказал, что знал о нем и считал удачным то, что соглашение не содержит вопроса границ. В конечном счете этот вопрос будет поставлен на повестку дня, но сейчас не самое лучшее время для его рассмотрения. Молотов спокойно заметил, что его правительство думает иначе, но прислушалось к мнению Британии и с пониманием отнеслось к пожеланиям президента.