Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Исходящие от Эйзенхауэра инициативы не понравились Черчиллю по нескольким причинам. Во-первых, он не считал разумным в популярной форме широко оповещать население вражеского государства об условиях перемирия. Премьер-министр полагал, что итальянское правительство должно досконально представлять все наши требования; вот это будет намного правильнее и разумнее. Черчилль опасался возникновения определенного взаимопонимания между Эйзенхауэром и итальянскими властями. Во-вторых, он считал, что условия перемирия должны охватывать как военную, так и гражданскую сферу жизни. В-третьих, он думал, что будет намного лучше, если переговоры с итальянцами относительно условий перемирия будут проводить представители, назначенные им и президентом, а не генералом действующей армии. Еще больше, чем Черчиллю, идея с популярной версией условий перемирия, в которой был убежден президент, не пришлась по вкусу генералу Маршаллу.

Радиообращение Эйзенхауэра, разумным образом переделанное, содержало неоднократные заверения в отношении „честных условий“. За его выступлением не последовало никакой реакции в самой Италии, но в более поздних отчетах говорилось, что все были потрясены услышанным.

Предложенные Эйзенхауэром „краткие“ условия перемирия оказались более удачными. Для придания им большей ясности руководителями Объединенного штаба были внесены некоторые поправки. Затем, чтобы развеять опасения Черчилля и получить его согласие. условия были откорректированы еще раз. Но Черчилль высказался совершенно определенно, заявив, что считает эти условия приемлемыми только в крайнем случае, поскольку никакого согласия в отношении конкретизации условий так и не было достигнуто.

Таким образом, если бы итальянцы неожиданно потребовали мира, Эйзенхауэр уже мог представить согласованные условия перемирия. Но он был вынужден дожидаться удобного случая. В течение последующих нескольких недель, завершившихся победой кампании на Сицилии, правительство Бадольо приступило к переговорам, но не о капитуляции, а о военном соглашении с союзниками.

Пока Эйзенхауэр выжидал возможности представить свои „краткие“ условия, в Вашингтоне американцы и британцы возобновили прерванное рассмотрение „исчерпывающих условий“. Спорные вопросы пытались урегулировать в ходе утомительных заседаний. Ученому, пытающемуся разобраться в существе дискуссий, будет не просто обнаружить, кто и по какой причине хотел добиться принятия своего решения. Поскольку по-прежнему имелись разногласия между американцами и британцами относительно политических аспектов капитуляции, Рузвельт решил хитро обойти этот вопрос. Он сомневался, есть ли необходимость записывать в условия что-то еще. помимо того, что уже отправлено Эйзенхауэру. „Почему, – спрашивал он у Черчилля, – Эйзенхауэру связывают руки документом, который может оказаться ущербным? Почему ему не дают действовать по ситуации?“

Когда Черчилль отплыл из Англии на встречу с президентом в Квебек, вопрос все оставался открытым, но, пока он находился в море, было принято решение о том, что следует добавить статью к „кратким“ условиям в отношении принятия мер в случае возникновения недоразумений при использовании условий. Эта статья уведомляла итальянское правительство, что „другие политические. экономические и финансовые условия будут переданы позже“.

К этому времени итальянцы уже предприняли попытки договориться о переговорах, касающихся условий перемирия. Несмотря на горячие заверения в преданности германскому альянсу, 31 июля Бадольо. с одобрения короля, решил отправить дипломатического представителя для установления непосредственного контакта с британским посольством в Лиссабоне. В качестве советника дипломатической миссии был выбран маркиз Д'Адже; его ранг был достаточно незначителен. чтобы рассматривать это назначение как обычный перевод. До Рима дошел слух, что он вывез из страны драгоценности Чиано.

4 августа состоялся разговор Д'Адже с сэром Рональдом Кэмпбеллом, британским послом в Лиссабоне. По уверениям Д'Адже, итальянское правительство и народ страстно желали выйти из войны и разорвать отношения с Германией. Но поскольку немцы в любой момент могут оккупировать страну, захватив в плен короля, правительство и военную верхушку, то, учитывая определенный риск, итальянцы нуждаются в помощи со стороны союзников. Исходя из этого Д'Адже предложил достигнуть соглашения между Объединенными Нациями и Италией по первоочередным военным и политическим вопросам. Кэмпбелл холодно выслушал Д'Адже. В отправленном Кэмпбеллом отчете о переговорах говорилось: „Д'Адже ни разу не упомянул о мирных условиях, и все сказанное им… было не более чем просьбой о том, что мы должны уберечь Италию не только от немцев, но и от себя самой, и сделать это как можно быстрее“.